Первое поколение христиан прожило свой век и умерло; основатели религии христианства — Павел, Варнава, Петр и другие — тоже умерли, но при них не делалось никаких попыток придать христианскому мессии реальные черты какой-либо исторической личности.
Гораздо позже, через двадцать лет после смерти Павла (в наших глазах он, бесспорно, остается истинным творцом христианской религии, заимствовавшим различные элементы из других культов, что все яснее раскрывается в нашу эпоху), верующие, число которых неуклонно возрастало, потребовали, когда утих первоначальный мистический восторг, дополнительных сведений об этом боге, страдавшем, как их уверяли, словно обычный смертный. Из-за чего же он страдал? Где и как это произошло? Когда и при каких условиях бог сошел на землю и общался с людьми? «Мы верим, но сообщите нам какие-нибудь подробности о нем», — требовали они.
Вот по этим-то и некоторым иным причинам властителям церкви пришлось создать образ Христа-богочеловека. Только тогда они придали ему черты некоего человека, когда-то жившего здесь, на земле. Они взяли для этого почти обезличенного пророка, облик которого стерся от времени, — ведь прошло полвека с той поры, когда римские власти повелели распять на кресте галилеянина, и теперь людям говорилось: «Вот он, наш бог и спаситель».
Если бы его не существовало на самом деле, они бы все равно выдумали его, ибо им нужен был человек, который воплотил бы в себе образ бога Христа. Если бы он не носил имени Иисуса, они бы присвоили ему это имя.
Они создали подробную историю жизни Иисуса, подогнав ее к пророчествам Ветхого завета: мессия Иисус, сын девы Марии и святого духа, потомок Давида, родился в Вифлееме, жил в Назарете, проповедовал на берегах Тивериадского озера, совершал небывалые чудеса, был схвачен и предан казни по настояниям фарисеев и иерусалимских первосвященников, кои подтолкнули руку Понтия Пилата, воскрес на третий день после смерти и вознесся на небо. Первое Евангелие появилось через сто лет после «Рождества Христова», а последнее, в редакции, дошедшей до нас, — в конце следующего столетия.
Путем магического действия — воскресения из мертвых — человек во плоти впервые слился с мифическим образом божества; его наделили сверхчеловеческими атрибутами и волшебной силой творить чудеса, связали его появление с древнегреческими пророчествами и вложили в его уста заповеди Нового завета. Получилась довольно странная смесь.
Удивительнее всего, что скромный замученный пророк, возведенный в ранг божества, дабы его жертвенные страдания послужили искуплением грехов человеческих и придали бы осязаемую реальность теологическим догматам, был сам по себе великим человеком, и именно это его величие проступало сквозь слаженную религиозную декорацию, которую обрушили на его слабые человеческие плечи.