Мы засмеялись. Я представила себе оголенные ляжки акселераток в весьма интересных позах, вспомнила, как и мы точно так же в колхозах и совхозах собирали урожай винограда. Будто воочию увидела вывернутые шеи водителей и снова засмеялась.
— А вы шутник.
— Нет. Я вообще-то молчун. Но у вас был такой грустный вид, что я почувствовал себя виноватым.
— Вы знаете, скорее виноватой была я. Я иногда бываю такой бестактной.
— A-а! Понимаю, у вас по расписанию время самобичевания.
Я опять улыбнулась.
— А вы куда, если не секрет? То есть я хотел спросить, до какой станции?
— Не секрет. До Москвы. — Я смущенно потупила взгляд.
Вот сейчас он спросит, кто у меня в Москве, а мне нечего ответить. Даже соврать не сумею, все равно разоблачит.
— К родным?
— Нет. У меня нет родных.
— К друзьям?
— И друзей нет.
— Ну что вы, так не бывает.
— Почему же? Бывает. У меня нет родных и нет друзей.
Я боялась поднять лицо. Мне жутко не хотелось прочесть в глазах попутчика сожаление или сочувствие. Мне не нужно было этого вовсе. Просто я сказала правду. Правду, и все.
— Вам только кажется, что нет родных и друзей. Так кажется, когда бывает плохо. У меня уже было такое.
Я посмотрела на Лешу и встретила полный понимания и уверенности в своей правоте взгляд. Мне стало легче, хоть не придется бередить еще свежую, незарубцевавшуюся рану.
— А знаете что, давайте сыграем в карты.
— Давайте, — согласилась я. — Только я давно не играла. В последний раз года два или даже три назад.
— Да, видать, картежник вы заядлый. Профи, можно сказать, — весело балагурил Леша, доставая из сумки свеженькую, еще не распечатанную колоду. — Вот, во Львове купил.
Он быстро перетасовал ее. Карты так и плясали в его гибких длинных пальцах, разворачивались веером, перелетали, словно намагниченные, из руки в руку, исчезали и как-то молниеносно появлялись вновь.
— Вот это да! Я поняла: вы фокусник-иллюзионист.
— Ха-ха. Почти!
— А что, нет?
— Почему же сразу — нет. Конечно же. Фокусник и иллюзионист.
— В цирковом учились?
— Нет в эстрадном.
— Это где?
— Под Воркутой.
— У меня родители там жили. Давно, правда, еще до моего рождения. Папа там на шахте работал. А мама так вообще из тех краев родом.
Леша раскидал колоду, и мы стали играть. Первая партия закончилась в течение нескольких минут, и Леша, радостно, как ребенок, улыбаясь, водрузил мне на плечи «погоны».
— Поздравляю!
— Спасибо, — откликнулась я. — Но это еще ничего не значит. Мы академиев не кончали, но и на старуху бывает проруха.
— Вы оптимистка!
— Угу. Еще какая!
Я неловко перемешала карты и аккуратно, раскладывая по одной, раздала их.