— Как быстро время уходит… Шесть часов, а как мгновение. Да?
— Я вот порой тоже думаю. Вроде бы жизни-то — от силы лет шестьдесят. Чуть больше, чуть меньше. Четверть уже прошла. Осталось еще три четверти. Так мало. А если в минутах? Знаешь, сколько?
— Много, наверное.
— Ха! Много… Триста шестьдесят пять умножаем на двадцать четыре, потом еще на шестьдесят.
— Это зачем?
— Считаю сколько минут в году. Подожди…
— А у меня калькулятор. — Леша полез в бумажник и стал высчитывать.
— Я и без машинки. Пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут.
— Ну ты даешь! — Мне было смешно смотреть на его отвисшую челюсть. — Точно! — Он смотрел то на меня, то на калькулятор. — А в високосном?
Я прикрыла глаза, и цифры замелькали передо мной, как в рамке телеэкрана.
Леша энергично мучил калькулятор и в спешке даже пару раз сбился.
— Пятьсот двадцать семь тысяч сорок минут, — сказала я, опередив его технику.
Он прикусил нижнюю губу и восхищенно посмотрел мне в глаза.
— Я в Москве был на сеансе какого-то фокусника. Он за такие способности деньги лопатой греб.
— Да ну тебя! Это всего за год, а за шестьдесят лет знаешь, сколько минут пройдет?
Леша выжидающе затих. Я перемножила полученный результат еще на шестьдесят и сказала:
— Тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть минут!
— Ого-го! — Леша даже присвистнул. — А если секунд?
— Ну, умножь еще на шестьдесят. У тебя же машинка. Но даже если в минутах, согласись, это же цифра!
— Ир, — Леша подозрительно заглянул мне в глаза, — а ты меня не дуришь? Может, ты это специально наизусть выучила.
— Ну вот еще, — я удивленно пожала плечами. — Зачем мне это?
— А вот приемчик у тебя такой. Чтобы произвести впечатление.
— Слово пионера! — Я дурашливо вскинула руку в салюте.
— Как это ты?
— А как ты с картами управляешься?
— Я столько на это времени угрохал! Тренировка.
— И тут — тренировка. Но кто-то всю жизнь тренируется и планку на метре сбивает, а кому-то и шесть — не высота. Кто-то все языки знает, а некоторые и родной не в состоянии одолеть. Это не плохо и не хорошо. Просто всякий умеет то, к чему талант есть и желание.
Леша вышел в тамбур, а я, примостившись на своей полке, поудобней подоткнула подушку и стала ждать его возвращения.
Я и не заметила, как уснула.
Громкий стук в дверь и крики проводника: «Будапешт! Будапешт!!» заставили меня вскочить. Я, ничего не соображая, включила свет и выглянула в окно. Над вокзалом светились огромные буквы: «Киев». «Господи, что это с ним? — подумала я. — Перепутал, что ли?» Грохот прекратился, и люди, кто со смехом, кто с ворчанием, стали выходить из купе.