Вывод 4. Милкеновские мусорные облигации иллюстрируют еще один принцип фишинга на финансовых рынках. В двух предыдущих главах говорилось о связи между фишингом и финансовыми рынками. Благодаря бросовым облигациям Милкена фишинговые операции распространились далеко от места первоначальной дислокации – так было и во время кризиса 2008 года. Его мусорные облигации сыграли значимую роль в волне враждебных поглощений, поднявшейся в начале – середине 1980-х, и она откатилась далеко от первоначального места возникновения ссудо-сберегательных касс и страховых компаний{462},{463}.
Вывод 5. Операции Майкла Милкена демонстрируют, какие силы приводят к фишинговому равновесию. Используя известную аналогию, можно сказать, что Милкен выявил возможности зарабатывания прибыли, добравшись до кассы в конце торгового зала после своего выпуска из Уортона. Ему требовалось провести подписку на новый вид мусорных облигаций, отличных от «падших ангелов». Три препятствия, которые при этом предстояло преодолеть описанными выше способами, объясняют, почему этой возможностью никто не воспользовался раньше. Милкен первым сообразил, как это сделать.
Вывод 6. Тут мы подходим к наиболее важному практическому выводу этой книги. Цены на активы высоко волатильны. Выше приведены основные причины этого. И такими причинами выступает целая коллекция разнообразных видов фишинга, в том числе подрыв репутации, мародерство, «творческий» бухгалтерский учет, экстравагантные истории в новостных выпусках массмедиа, истории о богачах, сделавших состояния непонятно на чем, советы инвестиционных аналитиков и инвестиционных компаний, агентов по продаже недвижимости. Вред от волатильности цен на активы достаточно ограничен, поскольку даже во времена экономического спада теряют только те, кто сам себя обманывал. Но когда обесцененные активы приобретаются за счет кредитных средств, это приводит к дополнительным потерям. В этом случае банкротство нескольких компаний и угроза его повторения провоцируют целую волну банкротств и страхов перед ними. Затем кредит испаряется, а экономика втягивается в депрессию.
Эпидемии в экономике, как и в медицине, требуют принятия быстрых и решительных мер. Два драматических эпизода последних ста лет представляют собой пример двух ситуаций с разным исходом: с быстрой ответной реакцией и с отсутствием реакции. Меры по урегулированию тяжелейшего кризиса 1929 года были недостаточными и принимались медленно. В результате мир как будто вернулся в своего рода мини-средневековье. Оно продолжалось 15 лет и включало депрессию 1930-х годов и Вторую мировую войну. В 2008 году кризис начинал развиваться по тому же сценарию, что и в 1929-м. Но на этот раз наиболее авторитетные в мире финансов учреждения и ведущие мировые банки вмешались вовремя, в координации друг с другом и в достаточной мере. Возможно, подъем в экономике оказался не таким уж существенным, но, к счастью, прихода темных времен, даже незначительного, удалось избежать.