Записки боевой ведьмы
Гребень непривычно, почти неприятно оттягивал уложенные в высокую причёску волосы, зато помогал держать голову высоко поднятой. Иначе мне, наверное, и не следовало вести себя после триумфального появления.
Ну почти триумфального.
Расправив плечи и мысленно сверяясь с показанной Саги картой, я летящей походкой неслась к центру города, и по уходившей вверх булыжной мостовой заразительно бодро стучали мои каблуки. Прохожие почтительно снимали головные уборы, кивали, оглядывались, перешёптывались. Да, я явно произвела впечатление — сама бы впечатлилась на их месте.
Непривычно, волнительно после стольких лет игры в безмозглую простолюдинку идти среди людей, восхищённых моей смелостью и силой, — трепетавшее сердце то и дело нежно щемило, грудь распирало от гордости. Пусть эта слава быстротечна, но она… у меня наворачивались слёзы умиления. Наконец-то уважение! Меня оценили!
Теперь осталось не сесть в лужу, а там… Кто знает, я хорошо здесь начала, может, действительно остаться? Молодая пара остановилась поглазеть на меня. Девушка мяла сумочку, долговязый юноша снял широкополую шляпу. Я, улыбаясь, слегка кивнула, и они заулыбались в ответ.
В груди разливалось тепло — хочу здесь остаться, мне нравятся эти белёные домики и красные черепичные крыши, прекрасно синее небо над тихим, восхищённым мной городом. За мансардами показался шпиль ратуши, я прибавила шаг.
Прохожие кланялись, дома расступались, и вот — площадь перед солидным трёхэтажным зданием с островерхой башней для защитных печатей, розами витражных окон и рельефными узорами вдоль каменных выступов и вокруг массивных дверей. Вязь каменного плюща опутывала городской герб над главным входом ратуши.
Дверь караулили стражники, левый отворил её передо мной. Приятно! Я улыбнулась этому крепкому бородачу — он улыбнулся в ответ, подмигнул. Ступила внутрь. Просторный холл пронизывали лучи окрашенного витражами света: красные, синие, зелёные. Навстречу спешил старик в чёрном. Под дутым камзолом смешно семенили тонкие, обтянутые чулками ноги, сверкали пряжки.
— Госпожа Тар! — эхом зазвенел возглас, старик пёр на меня, раскинув руки, и, кажется, собирался обнять. Он правда меня обнял! Прижал к пропахшему чесноком плечу и похлопал по спине: — Радость вы наша! Спасение!
Это было как-то слишком. Я деликатно кашлянула, а он вдобавок прижал слюнявые губы к щеке. Ну раз не помогает так — наступила ему на ногу.
— Прелесть вы наша, — старик прилип к другой щеке.
Да что такое?
— Отстань от девушки, старый развратник, — сильный мужской голос многократно отразило эхо.