Подскочив и больно задев подбородком по скуле, старик отпустил меня и оглянулся. С широкой каменной лестницы спускался брюнет. Высокомерие читалось в его фигуре, в каждом движении. Надменное красивое лицо попало в тусклый луч красного света, зрачки полыхнули огнем.
И я уже знала, какое имя назовёт склонившийся в глубоком поклоне старик.
— Достопочтенный господин Эйлар, — пролепетал тот. — Бесконечно рад вас видеть, позвольте засвидетельствовать своё почтение.
— Вангри, умолкни, — лениво отозвался Эйлар.
Он тоже был в чёрном, но как же его чёрная одежда отличалась от одежды старика — как день и ночь! Костюм для верховой езды Эйлара идеально сидел на крепком, стройном теле и приглушённым блеском оттенял животную грацию отточенных движений. От восхищения у меня зашлось сердце.
Почти не дыша, я смотрела, как Эйлар идёт на меня, и… кажется, он меня загрызёт. Верхняя губа презрительно топорщилась, обнажив ряд белоснежных зубов с острыми клыками, в глазах демонически отражался свет.
Эйлар оказался выше меня почти на две головы, его густые волосы, словно растрёпанные ветром, блестели. Кожа была идеальной, здорового цвета. Вот это самец. Даже у меня дух захватывало и коленки слабели, а волчицы, наверное, падали штабелями.
Он остановился в шаге от меня, смерил уничижительным взглядом.
— Так вот ты какая, — губы сомкнулись, пряча хищный оскал.
Старый развратник заискивающе кланялся в дальнем углу зала, воровато поглядывал то на Эйлара, то на меня. Эйлар был умопомрачительно хорош. Моргнув, я использовала этот миг, чтобы собраться с мыслями.
— Да, такая. И не помню, чтобы разрешала вам обращаться ко мне на «ты». Какие-нибудь вопросы?
Пальцы больно сомкнулись на моей шее, притянули к Эйлару. Сердце бешено колотилось; от ужаса, казалось, описаюсь, но я заставляла себя смотреть в искажённое гневом лицо. Его ноздри страшно трепетали, глаза сверкали. Эйлар пах мокрой шерстью и яростью.
— Как ты смела использовать моего брата вместо коня, вместо вьючного животного! — У него удлинились клыки. — Ты кто такая?
Схватив его запястье, я послала разряд боли и рыкнула:
— Штатная ведьма Холенхайма!
Эйлар меня оттолкнул, хотел сжать обожжённую магией руку, но удержался. Его желваки дрожали, волосы на голове встали дыбом и… он ведь не превращаться удумал, да? Я отступила на шаг, второй. Неужели нестабильный оборотень? Или Эйлара от горя так лихорадит, что он форму удержать не может?
Я пятилась. Нажила врага. Смертельного, ужасного врага, может, даже весь род. Ногти оборотня удлинялись, зубы росли.
— Валентайн, довольно!