– Где вы такое смогли взять? – сказала Милка. – Убили кого, или что?
– Кончай дурное говорить! – строго сказал Колян. – Скажи ещё, что это с расстрельного туфли.
– А с кого? – спросила Милка.
– Я не знаю! – ответил Колян. – И вдруг очень сердито продолжил: – А харчи от робертов, это за что? Чего ты про это ничего не спросила? А мутантеров нажарить, это как?!
– Ты на меня не ори! – грозным голосом сказала Милка, убирая туфельку обратно в коробку. – У тебя спрашивают, ты отвечай, – продолжила она, уже опять глядя Коляну прямо в глаза. – Ну! Откуда это у него?
– Из-за стола, – сказал Колян. – За сундуком лежали. Сверху радио, они под радио.
– А радио при чём? – спросила Милка.
– Мы его слушали, – сказал Колян.
– И что услышали?
– Да ничего пока. Но скоро услышим. Команда будет нам по радио. Резать всех санитаров, крушить робертов, сбивать вертихвосты, жечь деревни.
– Сумасшедшие, – сказала Милка. И тут же спросила: – А города чего? Что с городами делать будете?
– Про города приказа пока не было, – сердито ответил Колян. – Сперва надо с деревнями разобраться.
– Ну, сумасшедшие! – опять сказал Милка. – Сумасшедшие! – И опять повернулась к коробке, достала туфельку, подняла одну ногу, поставила её на край лежанки и приставила к ней туфельку. Нога и туфелька были примерно одинаковые по длине.
– А у него глаз набитый, – сказала Милка, наверное, про Генерала. Потом опять спросила, теперь уже точно про него: – За что он нам их отвалил?
– За робертов, – сказал Колян. – За быстроту и натиск, как он говорит. Ну, и ещё: тебе, сказал, Колян, жму руку, а Милке передай вот это. Очень довольный он был. Ну, и я тогда сказал ему ещё вот это: что зимой нам надо будет…
– Ну, и дурак! – строго сказала Милка. – Зачем раньше времени болтать?
И, так как она была босая, сразу стала мерить туфельку, вертеть носком, посверкивать глазами, облизывать губы. Потом взяла со стола вторую туфельку, надела и её, встала на носки, потом на каблуки и улыбнулась. Милка была тогда простоволосая, в старой длинной коляновой рубахе и в генеральшиных туфельках. Какая же она красавица, с радостью подумал Колян, а вслух сказал иначе:
– На хрена они тебе? Где ты будешь в них ходить?
– Везде! – сказала Милка, сердито сверкая глазами.
И опять стала смотреть на туфельки. Коляна взяла злость, и он сказал:
– Дура! Нас, может, уже завтра прикончат, а тебе эта хрень на уме. Хотя, меня – так ещё неизвестно, а тебе точно будет хрюк.
– Почему мне одной? – спросила Милка, продолжая рассматривать туфельки. – А ты чё? Сбежишь?
– Да нет, – сказал Колян. – Я не сбегу. Меня они просто не найдут. Не смогут найти, вот что! А тебя, как тетерю, цоп – и в суп!