Вот дура, сердито подумал Колян. А эти – сволочи! И вдруг почти сразу подумал, что ему ведь совсем не жалко, это как будто чужое горит, а ему всё равно. Только немного любопытно, отчего горит. И он опять спросил:
– Ну, ладно, тол, но отчего он вдруг рванул? Или они сразу так затеяли? Завели его на время, что ли?
– Могли и так, – сказала Милка. – Может, для того они и приходили, чтобы нам его подсунуть.
Колян хмыкнул, вспомнил камуфляжа и подумал: да, они могут всё что хочешь. Могут сдатчик тебе в руку вставить. И даже дом дадут тебе построить, но это будет не твой дом, а их. Это ещё один их сдатчик. Ну и что? Вот он теперь горит, а мы живые. Да пусть тут всё сгорит, даже не надо будет выковыривать!
– Коля, – сказала Милка. – У нас ничего не осталось, всё сгорело. Как теперь дальше жить?!
– А зачем дальше жить? – сказал Колян. – Может, лучше сначала начать? Как же теперь старое отстроишь? Вон как оно горит! И так бы и мы там сгорели. – Тут он даже усмехнулся и продолжил: – И, может, мы и сгорели. Никто же нас теперь не чует старых, мы же теперь без сдатчиков.
– И что? – опасливо спросила Милка.
Колян подумал и сказал:
– Надо нам, покуда они не хватились, уходить отсюда. Насовсем.
Милка смотрела огонь, молчала. Потом вдруг вздохнула и сказала:
– Туфельки мои сгорели. Деловые они были. Очень!
Колян протянул руку, положил Милке на живот и замер. Но и дитя тоже замерло, не шевелилось. Колян помолчал ещё немного и сказал:
– Байщик рассказывал, что он читал в своих бумажках, и Генерал подтвердил, сказал, слышал по радио, что есть такие глухие места, куда не то что роберты, но даже санитары не суются. Там вообще нет никого. Но полгода дотуда идти.
– Через полгода я рожу, – сказала Милка.
– Вот и хорошо! – сказал Колян. – Как раз успеем.
Милка насупилась. Пожар продолжал разгораться. Колян улыбнулся и прибавил:
– Байщик не дурак, голова у него варит. И Генерал у нас что надо. Вчера научили, как консервы с вертихвоста добывать. Так что мы с тобой теперь не пропадём. Давай!
Он встал, подал Милке руку. Милка взялась за неё, поднялась и сказала:
– Ой, Коля, в такую ночь!
– Ночь, это хорошо, – сказал Колян. – Днём они нас сразу засекли бы. А так и искать не будут. Подумают, что подорвались мы. Повычёркивают нас отовсюду, выкинут из картотеки, вот и всё. Пойдём! Не бойся!
И они пошли. Куда? Колян велел молчать. На всякий случай. Народ же к нас сами знаете какой, чуть что – сразу заложат.