– О! – радостно сказал Колян. – Вот он! Не шевелись!
– Коля! – прошептала Милка. – Мне нельзя. А вдруг я выкину?
– А вдруг они завтра придут, тогда что? Не вертись. Не вертись, я говорю! А то ещё промахнусь. И что тогда дитя?
Милка послушно замерла. Колян повернул её ещё сильнее к свету и сказал:
– Да и не больно это. А теперь зубы сожми. Сожми крепче!
Милка сжала. Колян достал заточку и примерился, рука его сильно дрожала, тогда он тоже сжал зубы, тоже как можно крепче, и саданул в Милку заточкой – прямо в шрамчик. Милка ойкнула, но, главное, не дёрнулась. Колян разрезал кожу и начал колупать заточкой, искать сдатчик. Милка смотрела на Коляна и молчала, в глазах у неё были слёзы. Колян подцепил сдатчик и сказал:
– Готово. Потерпи ещё.
И вытащил. Сдатчик был такой же – маленький и неказистый, весь в крови. Милка зажала края раны и неотрывно смотрела на сдатчик. Колян вытер его и положил себе на ладонь.
– Гадость какая! И во мне сидела! – тихо сказала Милка.
Колян усмехнулся, сунул сдатчик себе в рот, на коренные зубы, и ударил снизу кулаком. Сдатчик сразу лопнул. Колян его выплюнул на пол, гордо усмехнулся и сказал:
– Вот и всё.
– Что всё? – тихо спросила Милка.
– А то, – сказал Колян, – что теперь они ничего про нас не знают: ни где мы, ни про что мы говорим. Мы теперь вольные, Милка!
Милка смотрел на него, молчала.
– Вольные мы. Вольные! – ещё раз сказал Колян…
И вдруг ему стало страшно. Так страшно, что всего перекосило. Засада, опять думал он, убить их хотят, вот что! Милку убить хотят, скотины! Или опять почудилось? Нет, не почудилось, а он нутром почуял – сейчас будет смерть! Он схватил Милку за руку, крикнул:
– Дура! Бежим! Засада! – и поволок к двери.
– Ты что? С ума сошёл? – кричала Милка. – Мне так нельзя! Пусти!
Но Колян её не слушал – волок по землянке. После пихал вверх по скобам, выталкивал, как мог, и вытолкнул, сам вылез следом, схватил её за руку и потащил мимо грядок, запрыгнул за бугор, рванул к себе…
И вовремя. Потому что тут же громыхнуло так, что аж земля задрожала! И полыхнуло на полнеба! Занялось огнём! Колян лежал, прижимал к себе Милку, смотрел на огонь и молчал. Горело там, где только что была землянка, сильно горело, очень. Всё пропало, подумал Колян, сколько строил, сколько собирал по щепочке, а теперь всё дымом выйдет. И что бы это могло так рвануть?
– Тол, – вдруг сказала Милка. – Это он так сдетонировал.
– Как тол?! – переспросил Колян. – Я же велел его под баней спрятать.
– Так там тогда собаки бегали, – сказала Милка, – и я снесла его в дом. Чтоб надёжнее.