Но я отвлекаюсь. Итак, я сидел на камне и в одной руке держал самодельную папиросу, а вторую засунул в карман, потому что, во-первых, у меня там лежала монета, служащая пропуском, а во-вторых, потому, что было чертовски холодно и так хоть одна рука была в тепле. А где эти болваны, где эта шваль, думал я, они что, нарочно тянут время, чтобы я, их здесь дожидаясь, окончательно замёрз и сдох?! Ух, как же я их тогда ненавидел! И им ещё дай монету! А заслужил ли кто её?! А если…
И тут я увидел их. Они, сразу все пятеро, сбившись в плотную кучу, показались внизу на тропе. Я продолжал сидеть. Папироса у меня погасла, но я не стал её разжигать, а так и сидел с погасшей, потому что так, подумал я, я выгляжу ещё зловещей.
Но они меня пока не видели. Они шли, опустив головы. Одеты они все были примерно одинаково – в крестьянские обноски, чтобы их путали с простым народом. Терпеть не могу гражданских! Из-за них все неприятности. Они баламутят народ, народ начинает возмущаться – и вот уже мы во всём виноваты, никому не нужны, мы пиявки на теле народа… А господин лейтенант говорит, усмехаясь:
– А они хоть знают, что пиявки – это лечебное средство?! Вон как наш фельдшер ловко ими управляется! У него их целая банка, и он всем их ставит, особенно за уши – и голова не болит!
И это верно, я знаю, что когда господин полковник приезжает к нам с ревизией, фельдшер наутро обязательно ставит ему пиявки.
– Так и нас всегда надо ставить, когда у народа болит голова, – говорит господин лейтенант.
А эти подходили всё ближе и ближе, у них у всех, подумал я, сейчас наверное, тоже сильно болит голова, если они все её так низко опускают. Ну да я им сейчас подниму! Жаль, что господин лейтенант не дал мне винтовку с полным магазином, там же как раз пять патронов!..
Но ладно! И, отбросив погасшую папиросу, я громко сказал:
– Эй!
Они сбились с шага, остановились и подняли головы. Теперь я рассмотрел их лица. Ничего особенного в них не было: один из гражданских был седой старик, трое примерно одинакового среднего возраста и один совсем молодой, примерно моих лет, худой. Наверное, студент, подумал я. А этот старик – банкир. А эти трое, может, вообще не гражданские, а какие-нибудь контрабандисты, надо их как следует проверить. Вот о чём думал я. Они тем временем стояли, не двигались с места.
– Чего стоите, – сказал я, – вас никто не останавливал, идите, куда вам надо.
Они пошли дальше. Но шли всё медленней. А когда поравнялись со мной, то и совсем остановились. Старик, повернувшись ко мне, спросил:
– Молодой человек, вы не подскажете, куда ведёт эта тропа?