— Ларочка! — Из беседки тянется влажная, пухлая рука. — Давайте познакомимся!
Мужчина пьян, он неловко сползает со скамьи и силится заглянуть мне в лицо. Его внешний вид недостоин описания. Как, впрочем, и его поведение.
— Нет, — отступаю, смотрю на остальных. Не узнаю никого, кроме Макса. На столе — закуски и несколько бутылок. Над головами — жёлтый свет одинокой лампочки в облаке мошкары. Пятеро мужчин, четверо женщин, одна из них сидит у Макса на коленях и волнообразно двигается, прикрыв глаза. Не могут же они прямо здесь… при всех…
— Дима в своей комнате, — сообщаю Максу и шагаю к калитке.
Настойчивый мужчина выскакивает из беседки, настигает меня и хватает за плечи. Огромный жёлтый зверь в свете уличного фонаря.
— Боже мой! Глаза! — говорит искренне, и уже не кажется пьяным. Скорее, обезоруженным. — Я никогда таких не видел. Лара, у тебя изумительные глаза…
Умом я понимаю, что он не опасен, а просто пьян. Заигрывает без злых намерений. Однако он хватает меня за руку, тянет на себя, и этого достаточно, чтобы спустить курок паники. Несмотря на прошедшие годы, этот курок чувствительный, как никогда, и сейчас моё состояние никак, ну, никак не похоже на излечение.
Я отступаю к дому, хлопаю мужчину по рукам, по лицу. Он отпускает, опешив, не ожидал такой бури. Пытается извиниться, но я зажмуриваюсь, кричу и вижу перед собой только чёрные глаза Макса, как во сне. Мужчина снова хватает меня за руку. Вполне возможно, что в этот раз он просто пытается меня успокоить, но меня не остановить, я уже вошла в штопор. Спотыкаюсь на крыльце, врываюсь в дом. За спиной шум, звуки ударов, плоть о плоть, и я кричу, чтобы не слышать, бегу. Не знаю, куда повернуть, где спрятаться от прошлого. Я посмела выжить, вернуться, нарушить покой чудовища и его друзей, и теперь они снова заметили меня и получат то, что не успели взять в прошлый раз. Дура, что вернулась. Дура, что поверила в катарсис. Дура, что пошла на конфронтацию. А ведь меня предупреждали.
Макс вбегает в дом, трясёт рукой. Значит, он ударил того мужчину. Он и меня ударит. Отступаю от него, прошу отпустить, натыкаюсь на стену. Умоляю, как восемь лет назад, ведь я всё ещё помню те слова.
— Послушай меня. Лара! — Он наступает, шипит, твердит, чтобы я замолчала, удерживает мои руки и смотрит так, как в моих снах. — Подожди, не кричи! Это я, Макс!
В том-то и проблема, что передо мной — Макс. Придавливает меня всем телом, пытаясь удержать, успокоить, остановить крик. Давит на меня взглядом и присутствием. Мы проигрываем старую сцену, в которой я тоже кричала, умирая от страха. Это — конфронтация с большой буквы.