Черный волк съежился и начал отползать к стене слева от Аэрона.
— Что это?
«Слуги Нойра. Если ты слуга или друг Малачая, то они придут и заставят пожалеть об этом».
«Я не друг ни Нойру, ни Азуре. Но если ты покажешь мне этого Торна, то я стану твоим самым лучшим другом».
Вскочив на ноги, Аэрон шарахнулся в сторону, почувствовав тревогу. Все было слишком легко.
— И с чего мне хотеть отвести тебя куда-либо, если это ты у нас знаешь дорогу? Ключей-то от царства у меня нет. Ты можешь уйти в любое время. И почему ты ждал меня, если не знал, что я появлюсь? Или знал?
Его ослепила неожиданная вспышка света и волк стал высоким, худым демоном.
— А ты умник, да? Жаль…
* * *
— Ты же знаешь, что они его не сломят?
Нойр посмотрел своими светящимися глазами на Грима, от чего любое другое существо реальности поторопилось бы найти нору, чтобы спрятаться в ней. Древний бог был почти семь футов ростом и обладал порочной красотой, которая бывает только у злобных существ.
Его черные глаза и волосы были бездушными, как и его действия. И в глубине этих холодных глаз мерцал злой огонек, в тон его темно-красных доспехов. Он перебросил свой кроваво-красный плащ через плечо.
— Пытаешься разозлить меня?
— Нет, но это было бы неплохим бонусом.
Нойр рассмеялся. Это заставило всех демонов вокруг разбежаться, как грызунов во время взрыва — за что они в принципе и приняли этот неестественный звук. Древний бог протянул руку и схватил Грима за светлые волосы.
Его губы скривились в подобии жестокой улыбки, прежде чем он рывком притянул Грима к своей груди и крепко обнял его.
— Я скучал по тебе, мальчик, — он поцеловал Грима в макушку, затем отпустил его.
И прежде чем Грим успел моргнуть, он дал ему такую пощечину, что тот мог видеть звездочки.
— Но если еще раз так заговоришь со мной, я вырву твои кишки и брошу и дам их сожрать демонам-слизнякам.
Вытерев кровь с носа и губ, Грим старался не показать, как ошеломил его этот удар. И факт, что он все еще не мог видеть нормально, и лицо пульсировало от боли и отвлекало внимание. Твою ж мать, не смотря на упадок сил, старый пердун мог кого угодна отколошматить.
Он бросил злой взгляд на Лагерр, в чьих холодных темных глазах не было абсолютно никакой жалости. Но она была дочерью Нойра.
Он поморщился от вида крови на ладони. Он и забыл, как ненавидел находиться рядом с Нойром и Азурой. Теперь он привязан и зависит от них…
Если он когда-либо доберется до хлюпика-Малачая, Готье узнает, что такое невообразимая боль.
Когда люди жалуются на родителей жены, они себе не представляют, какие они могут быть. Им бы следовало провести выходной с его.