Эшафот был готов, на него установили тяжеленный пень и радостный граф занял свой трон, который он приказал принести из Хиллидж-форда, хотя это был обычный обеденный стул тонкой работы из красного дерева и бука, оббитый красным сукном.
— Дорогие мои жители маленького городка, — выговорил довольный граф, когда тех бедолаг выстроили перед ним полукругом на должном расстоянии, чтобы показать, кто здесь вершит реальную власть. — Мы раньше были не очень знакомы, но я решил исправить эту многовековую ошибку и теперь рад вам представиться — сир Персиваль Виргейн, граф Шеффилдский, и ваш ближайший сосед, когда одна маленькая помеха будет устранена. А я — человек, который не разбрасывается обещаниями впустую — решил, что лучше сблизиться уже сегодня, поэтому уважаемый Стоксон прочтите обвинительный приговор и приведем в исполнение наказание.
Мистер Стоксон дрожащею рукой поднес смятый свиток к свету и начал читать:
«Я — нижеподписавшийся мировой судья Дарквудса и наместник мэра — мистер Гарри Стоксон, констатирую факт нарушения исполнения завещания сэром Фортрайдом Батлером, виконтом Беррингтоном, и присвоение замка Дарквудских рощ без должных на то документов и передаю все управление в руки сира Персиваля Виргейна, графа Шеффилдского, за коим закрепляю право владения имением. А некого Фортрайда Батлера приговариваю к смертному приговору, путем отсечения головы и иже с ним присутствующих родственников — сыновей Джорджа и Эндрю, жены Камалии Батлер, а также некой особы Марии Уэнсли».
Это был самый, что ни есть, сфальсифицированный смертный приговор с правом передачи замка, что являлось нарушением законов Британского королевства, но мистер Стоксон добровольно подписал эту бумагу, значит, признал право на ее существование, его собственно не спросили, есть ли у него вообще такие права. Граф лукаво улыбнулся, теперь никто не упрекнет, что он самостоятельно захватил поместье, мол, сами ему все отдали.
— Ну что, Батлер, пора, так сказать, и честь знать, прошу, — граф указал на пень невредимой левой рукой, правую он не показывал открыто.
Виконта подхватили под руки и начали тащить к месту казни, собственно, он не сопротивлялся, лишь в последний раз взглянув на свою семью. Зато его жена, стоически державшаяся все это время, горячо зарыдала и лишилась чувств, перенести казнь любимого она не могла. Мария вцепилась в женщину, и они обе осели наземь.
— Так будет даже лучше, — тихо молвил Фортрайд и пошагал на эшафот.
Его поставили на колени, а голову положили на пень. Громила-палач, что находился все это время позади графа, выступил вперед. Это был личный каратель его светлости, даже после смерти не покинувший господина. Теперь его, ничего не выражающие глаза, обвели присутствующих, а хозяин положительно кивнул действовать. Тот схватился за наточенный топор и взошел на помост.