Художник во время этого страстного диалога, продолжал рассматривать сиделку – очень уж интересно на ее лицо падал свет. Когда монолог короля закончился. Художник вздрогнул и, его предельно внимательное лицо на секунду осталось без всякого выражения. Художник не мог подобрать правильную маску и не знал, что спросить, потому что он все прослушал.
– Я просто сам себя сожрал, – продолжил король. Он не заметил колебаний своего художника. – Я никого не убивал, никого не насиловал – терпеть не могу жестких влагалищ. Я всегда был добр и платил за вещи куда больше, чем они стоят. Это не было милосердием. Мне было бы совестно платить меньше. Я не объявлял войну, не отбирал детей у матерей. Ты можешь не верить, но я был добр. И с чем я такой добренький остался? Ни с чем. С собственными кишками готовыми убить меня. Мои кишки обезумили. Они же тоже подохнут, но они выбрали цель и будут идти до конца. Все в меня. Когда не видишь где небо, где земля – иди до конца, потому что это единственно правильное решение. Любой доведенный до абсурда шаг ближе к Богу, чем топтание на месте.
– Я с вами совершенно согласен – наконец смог ввернуть словечко художник. Он думал, что его замечание вызовет очередную злобную тираду король, но Георг 4-ый молчал. Потом вдруг с чего-то улыбнулся и посмотрел на художника так жалобно, что художник пришел в замешательство. Прошла уйма времени, прежде чем, король схватил за руку сиделку и зашипел:
– Телятины с кровью, хороший кусочек, помягче, с ребер, но там где потолще. Вина "Из Рошемени", 1743 года, сколько есть. Виноград, жареный миндаль, лангустов в молоке, оленину в вишневом соусе, филе рябчика, – король замолчал. Он напрягся, пытаясь вспомнить названия любимых блюд. – Тащите уже. Что еще за паузы. Я голоден. Я очень голоден. Скорее.
Сиделка, притворявшаяся статуей, тут же вскочила и выбежала из комнаты.
– Скорее – прокричал король ей вслед. Тут же в коридоре засуетились слуги. Художник вздохнул и приготовился ждать, когда же принесут все заказанные блюда. Ожидание было на редкость коротким. Через пару минут вошел слуга с бутылкой вина, бокалом и подносом. Поднос был тут же водружен на кровать и слуга налил в бокал вина. Художник встал и отошел в сторону.
– Извините, Ваше Величество, – по-королевски спокойно сказал слуга, – мы чуть замешкались. Через две минуты принесут лангустов, миндаль и виноград. Что бы приготовить "горячее" требуется время, так что как обычно начнем с "холодного".
Король схватил бокал вина и сделал несколько глубоких глотков.
– Вы могли бы мне налить мочу, – сказал Король морщась. – Я все равно не нашел бы отличий. Но все равно спасибо. Может быть, я опять стану пьяным.