– Нет, – махнул рукой Эдик, – нирвана – это другой трюк. Нирвана – это когда человек сам тормозит себя до полной остановки и тогда он не превращается в кляксу. Он превращается в ничто, то есть просто исчезает. А в случае с кляксой, человека догоняет настоящая смерть. Понимаешь?
Федор взял разорванную салфетку, покрутил ее в руках.
– Короче, человек может быть или прямой, или окружностью или сдохнуть с помощью Бога? Это все что имеем из вариантов?
– Я не сказал, что это все варианты, – недовольно сказал Эдик, – вариантов полно.
– Расскажи про них, – попросил Федор.
– Я что тебе? Андерсен? Я не коллекционирую варианты и не составляю энциклопедию. Я просто рассказываю, с чем я столкнулся в процессе изучения тебя.
– Меня? – не понял Федор, и снова посмотрел на салфетку – И кто я?
– Думай сам. Тобой я ищу узел. Ты для меня не больше, чем инструмент, деталь компаса.
– Спасибо, друг, – хмыкнул Федор.
– Извини, я пошутил, – примирительно улыбнулся Эдик, – на самом деле мы с тобой почти одно и тоже.
– И кто же мы?
– Мы – два придурка, не желающие спать в ночь перед расстрелом.
Другая беседа Федора и Эдика.
– Не знал, что ты христианин, – сказал Федор.
– Так знай. Кстати, ты слышал байку про китайского Антихриста?
– Нет, – ответил Федор.
– Короче, для меня эта байка была загадкой, а сейчас, когда я знаю ответ – это просто умозаключение. В общем, меня логически не удовлетворяло то, китайцы всей толпой идут прямиком в ад, потому что не верят в Христа. Ад от такого количества иноверцев забивался моей логикой насмерть. У тебя есть логическое объяснение причине столь превосходящему нас количеству иноверцев?
Федор промолчал.
– На самом деле столь несимметричное сочетание вполне логично, – продолжил Эдик, – Ты читал Евангелие от Иоанна?
– Ну да, – сказал Федор.
– Это неправильный ответ. Или да или нет.
– Я читал, – ответил Федор.
– Тогда вспомни бесконечные повторения Христа – "Я и Отец одно", "Видите меня – видите Отца". Постоянное упоминание Отца, как самого себя. Кто еще может так говорить? Подумай. Догадайся.
– Ну и кто? – спросил Федор, устав ждать ответа.
– Так имеет право говорить только сперматозоид, – торжественно произнес Эдик.
– Что за херня? – недовольно сказал Федор.
– Я понимаю, – с увлечением продолжил Эдик, обрадованный реакцией собеседника, – мне самому крайне неловко это говорить. Но вся проблема в том, что это правда. А правду, если она на тебя соизволила нахлынуть, надо озвучить. Христос был сперматозоидом и все 4 Евангелия – это повествование об оплодотворении мира. На первый взгляд – это похоже на богохульство, но это ни в коем случае не богохульство. Евангелие от Иоанна насквозь про это. "Если зерно упав в землю не умрет, то оно не принесет плода" Помнишь? Для оплодотворения яйцеклетки сперматозоид должен умереть, что бы потом воскреснуть в ребенке. Только с приходом Христа началась история, как таковая. До этого наша Земля бегала босоногой девочкой, невинной и бессмысленной, но пришел Христос и Земля оплодотворилась, Земля зачала в себе плод и то самое второе пришествие Христа – это рождение ребенка. Понимаешь? И те муки и страдания, которые испытывал и испытывает мир – это муки страдания беременной женщины.