Впереди ехали вершники[41], раздвигая народ, за ними московские копейщики под предводительством статного, богато разряженного юноши, а затем уже медленно двигался возок, в котором сидел великий князь Иоанн Васильевич, милостиво кланяясь на обе стороны шумно приветствовавшему народу.
По сторонам войска шли с обнаженными головами первые сановники двора.
Вслед за ним несли на носилках, обитых алым бархатом, великую княгиню Софью Фоминичну с детьми и ее пасынком.
Она величественно сидела на парчовых подушках, унизанных жемчугом.
За носилками шли ближние бояре, окольничии, стольничии, кравчие и остальной придворный штат.
Толпы народа замыкали шествие.
Когда вся процессия остановилась у дворца, дворецкий[42], по повелению великого князя, обратился к народу и провозгласил:
— Для именин своих великий князь приглашает подданных на трапезу, устроенную против его палат.
Слова эти были встречены криком восторга:
— Да здравствует отец наш, Иоанн Васильевич, с матушкой великой княгиней, с чадами и со всеми потомками своими!
Толпа хлынула к месту пиршества.
Между двух столбов, находившихся друг от друга на значительном расстоянии, были протянуты веревки, на которых висели калачи и мясные окорока; на стоявших тут же столах были нагромождены кучи пирогов, караваев, пышек, блинов, сырников и других яств. Возле столов стояли чаны с брагой и медом.
Угощенье народа началось.
Назарий заметил между сановниками, сопровождавшими возок великого князя Ивана князя, Стригу-Оболенского, и последний, также узнав его в толпе, протолкался к нему и, заключая его в свои объятия, изумленно спросил:
— Какими судьбами очутился ты здесь?
— И сам хорошенько не знаю, как занесло нас сюда с товарищем, отвечал Назарий, указывая на Захария, — и ответить не решусь: волей али неволей?
Захарий отвесил князю неуклюжий поклон.
Последний продолжал смотреть на них вопросительно.
— Впрочем, здесь не место и не время рассказывать! — добавил Назарий.
— Так пойдемте ко мне и отдохните у меня, а там я вас представлю нашему высокому имениннику, — сказал князь Стрига-Оболенский.
Все трое двинулись из Кремля в хоромы княжеские, находившиеся поблизости.
Быть представленными великому князю и было целью приезда новгородцев, а потому обещание Стриги-Оболенского пришлось им очень кстати.