«А дальше пусть выкручивается сам Фромм. Со своими подчиненными и трибуналом», – мысленно завершил он написанное на бумаге, и только тогда поднял голову, чтобы взглянуть на генерала. С ненавистью взглянуть на него, теперь уже жалкого, обреченного.
Фромм сидел, тупо глядя на дверь и держа ручку так, словно это было нацеленное в рот дуло пистолета. Стоит в проеме двери показаться фигуре эсэсовца, как прозвучит выстрел.
Как он, Гербер, ненавидел сейчас бывшего командующего! С того момента, когда генерал признал, что если бы он присоединился к заговорщикам, события развернулись бы совершенно по-иному, отношение к нему Гербера резко изменилось. Подполковник понял, что он попал в волчью западню. Именно волчью. Присоединившись к Фромму, он стал предателем и для тех немцев, кто верен режиму фюрера, и для тех, кто этот режим ненавидит. – Для одних он останется трусливым пособником заговорщиков, для других – офицером, в последнюю минуту предавшим «группу Ольбрихта» и ставшим ее палачом.
«Безмозглая, трусливая громадина», – презрительно швырнул он в лицо Фромму. Но, увы, не вслух.
Пока Фромм томился над своей «исповедью», Скорцени уверенно и беспощадно, словно медведь – дикий улей, опустошал ставку Верховного главнокомандования вермахта. Получив в подкрепление еще до сотни эсэсовцев из охранного батальона и два десятка гестаповцев из ведомства Мюллера, он перекрыл своими заслонами все выходы из вермахтовского комплекса зданий, прочесал все помещения от подвалов до чердака и, убедившись, что машины за арестованными прибыли, приказал выводить их небольшими группами и препровождать в гестаповскую тюрьму на Принц-Альбрехштрассе.
– Кто такие? – остановил он группу офицеров, плотно опекаемую черными силуэтами эсэсовцев.
– Да черт знает, кто они вообще, – пожал плечами унтерштурмфюрер, шедший впереди этой процессии. Арестованные стояли со связанными руками и угрюмо жались друг к другу. Еще полчаса назад они были «гордостью германского офицерства». Теперь – никто. – Приказано было взять и доставить…
– Кто из вас Штауффенберг?
– Я, – неохотно ответил офицер, стоявший ближе всех к Скорцени.
– Но это не тот Штауффенберг, – несмело заметил другой арестованный. То ли для того, чтобы помочь графу, то ли наоборот. Скорцени узнал его – подполковник фон дер Ланкен. «Фон дер..» – поморщился бы Кальтенбруннер. Однажды ему приходилось встречаться с этим полупрусским-полуголландским, или что-то в этом роде, аристократом.
– Любой Штауффенберг отныне «тот», – убедительно заверил его штурмбаннфюрер. – До третьего колена. В этом можете не сомневаться.