Еще немного поразмыслив над тем, кому из высших бонз рейха выгоднее продать свое сообщение о «взятии Парижа», причем сделать это так, чтобы не испортить отношения с гроссадмиралом Деницем, своим непосредственным шефом, Фосс вновь с грустью взглянул на неяркое балтийское светило. Сколько раз он встречал подобные рассветы, стоя на корабельном мостике. Прекрасные были времена. Уже хотя бы потому, что вокруг тебя – знакомая, понятная тебе стихия, и ты делаешь то единственное, чему посвятил себя и ради чего, возможно, создан. А что делает, кому нужен он здесь, в этом протухшем логове?
Адмирал вдруг понял, что ни к кому он больше не пойдет, ни в какие дворцовые интриги встревать не станет. Все, что он мог сделать для рейха, он сделал – не в пример некоторым. Фосс вновь с остервенением подумал обо всех этих, ошивающихся возле «вольфшанцевских» гальюнов, людишках, и ему отчетливо захотелось в море. Как можно дальше от берегов. Хоть сразу на дно – лишь бы в море…
«Кстати, гроссадмирал что-то там заикнулся о чинах и наградах. Если о событиях в Париже он будет докладывать фюреру с такой же кислой миной, с какой выслушивал меня, да к тому же после никому не нужных заверений в верности военных моряков фюреру и рейху… Самое большее, чего я могу дождаться, так это допроса в гестапо на предмет моей собственной лояльности».
– Может, действительно попроситься обратно на флот? – вслух посоветовался вице-адмирал сам с собой. Но тут же, с присущей ему откровенностью, ответил себе: – Так ведь не решишься. Привыкший к придворным штормам настоящие морские шторма обычно переносит с трудом.
Прежде чем вернуться в свою городскую квартиру, Фосс вновь отыскал глазами утреннее светило. Ему показалось, что, разуверившись во всем происходящем, оно медленно, словно пылающий остов корабля, опускалось назад, в море.
«Позвони-ка лучше адмиралу Кранке, – дал себе Фосс еще один «дельный» совет, – и прикажи, чтобы он опять арестовал все парижское гестапо и СД, а власть передал генералу Штюльпнагелю. Уж тогда-то о тебе вновь вспомнят и в «Волчьем логове», и в Берлине, и даже на флоте. Эта эшафотная популярность и будет тебе истинной наградой»[29].
Правда, он еще помнил те времена, когда популярность на флоте ему создавал Железный крест, врученный лично Гитлером за активную помощь, которую он оказывал в 1936 году испанскому генералу Франко. А планы его военных операций по уничтожению польского военного флота и захвату порта Гдыня изучаются теперь в военно-морских училищах как блестящие образцы военной стратегии. Да и свой собственный Восточный фронт он честно прошел от Прибалтики до Крыма. Так что право на тихую заводь в виде штаб-квартиры при ставке фюрера вполне заслужил.