– Это же Геббельс. И он все знает.
– А как это «все» можно сохранить в тайне?
– Вы считаете?..
– Послушайте, черт бы вас побрал, майор. Здесь дорога каждая минута. Вас откомандировали туда не для того, чтобы вы запугивали нас, а для того, чтобы действовали.
– Но Ремер утверждает, что он только что говорил с фюрером.
Штауффенберг рассмеялся.
– Говорил, естественно, по телефону.
Штауффенберг рассмеялся еще громче.
– Интересно, кто с кем связался: Ремер с самим фюрером или же фюрер вызвонил «самого» Ремера?
– Их связал Геббельс. Из своего домашнего кабинета.
– Вот как? Тогда может быть…
– Ремер получил приказ немедленно восстановить в городе спокойствие.
– Какими силами?
– Силами своего батальона. А также привлекая любые другие подразделения.
– Но до беседы с фюрером он получил приказ арестовать Геббельса; в этом состояла его задача.
– Вы все еще не понимаете меня, господин полковник, – занервничал Хайессен. – Майор Ремер только что беседовал с фюрером. Это подтвердил его офицер. Ремер отправился на квартиру Геббельса, которая была окружена одной из рот его батальона. Но вместо того чтобы арестовать Геббельса, он стал вести переговоры с фюрером. Вы должны знать об этом на тот случай, если эсэсовцы из «Гроссдойчланд» появятся у вас на Бендлерштрассе. У меня все, господин полковник.
Штауффенберг бросил трубку на рычаг и растерянно потер тыльной стороной ладони свой, уже заросший щетиной, подбородок.
«А ты волновался, что эсэсовцы слишком долго бездействуют, – мрачно поиздевался над собой. – Можешь вздохнуть с облегчением: они взялись за дело».
Штауффенберг вдруг поймал себя на том, что даже не попытался убедить звонившего ему майора, что все это неправда. Ремер вряд ли был у Геббельса. А если и был, то не мог разговаривать по телефону с фюрером, поскольку еще никому не удавалось побеседовать с покойником. Тем более – по телефону. Пусть даже прямой имперской связи.
И тут он вспомнил, что забыл спросить еще об одном – с ними ли еще генерал фон Хазе. Но тотчас же сказал себе: «Фон Хазе не мог предать. Ольбрихт уверен в нем, как ни в ком другом. А если этот генерал, комендант Берлина, все еще с нами, тогда не все потеряно…»
«…Не все потеряно. Еще не все потеряно…» – вот последняя спасительная мысль, которая удерживала полковника фон Штауффенберга в седле.
– Господин полковник, – появляется в двери адъютант фон Хефтен. – Там, в кабинете Ольбрихта, собрались офицеры. Сейчас по радио будут передавать официальное сообщение.
– Из ставки?
– Не знаю. Передавать-то, очевидно, будут из Берлина, но о событиях в «Вольфшанце».