– Я понимаю вас отлично. Может быть, потому что я не француженка?
– Я знаю, вы русская. Мы с вами славяне. Видимо, славяне лучше воспринимают французский, чем сами французы.
Посмеялись… Потом Ксаверий посочувствовал Лизе, что в столь тревожное время она находится вдали от родины. Затем он расспрашивал ее про Париж. Необычайно приятно было беседовать с юным поляком. Он все время улыбался и спрашивал что-нибудь простое, например, любит ли она цветы? Лизонька отвечала утвердительно, и он немедленно отзывался таким восторгом, что она сразу вырастала в собственных глазах. А какие цветы предпочитает милая пани? Ах, розы? Восторгу его не было предела.
Краешком затронули дела политические. Об этом не принято говорить с девами, но, очевидно, Ксаверий решил просто подбодрить юную гостью.
– Сейчас все говорят о войне с Россией. Мне очень жаль, если это случится. Россия – великая страна.
– Вы не были в России?
– Никогда. Но о ней я тоже мечтаю.
– А как вы ее себе представляете?
– У нас говорят – русский медведь. А я думаю – медведица. С ней опасно воевать.
– Это очень большая медведица, – с улыбкой согласилась Лизонька.
– Вы знаете легенду об аркадийской нимфе Каллисто?
«Ну вот, он начал экзаменовать меня в знании латыни, – подумала девушка, – не утерпел».
– Нимфа Каллисто была спутницей Артемиды-охотницы. У нее случилась любовь… – скороговоркой проговорил Ксаверий, не принято говорить с девицей о несохранении девства, – и Зевс перенес ее на небо, превратив в созвездие Большой Медведицы. Видите, иногда полезно знать латынь.
– Вы хотите сказать, что – Россия это нимфа Каллисто?
– Россиянки. Некоторые. Скажем, ваша наставница. Она очень Большая Медведица.
Лизонька так и покатилась со смеху. Ее Павла – нимфа Каллисто…
Разговор журчал ручейком, перекатывался по разноцветным камушкам. Серебряные шпоры на сафьяновых сапогах Ксаверия музыкально позвякивали, сабля мужественно ударяла при каждом шаге о красные голенища, нет, право, он очень мил. Но, любезно улыбаясь кавалеру, Лизонька все время ломала себе голову над неразрешимым вопросом: видение в окне было реальностью или плодом ее воображения? Шапка на смотревшем в окно была та же, что и на Ксаверии, ее ни с чем не спутаешь: лихо надета набекрень, шнурок с султаном спущен к правому плечу. Но увиденное в окне лицо определенно принадлежало Матвею. Может ли быть такое? Откуда взяться здесь князю Козловскому? А может быть, князь Матвей очень похож на князя Ксаверия? Лизонька вдруг с ужасом поняла, что совершенно не помнит лица Козловского. Это что же получается? Для нее все молодые люди на одно лицо? Но это несправедливо! Она год, целый год любит князя Матвея, она обожает его. Вопрос только в том, насколько похож ее выдуманный избранник на живого человека.