Услышав это, они отступили на шаг и снова поднесли руки к шляпам, на этот раз с подчеркнутой церемонностью. Затем тот, у которого не хватало кончика носа, выступив от имени обоих, сказал, что дело весьма конфиденциальное и приходится соблюдать осторожность. Их штаб-квартира, вон там, в деревушке, где это проклятое мужичье — подлые, гнусные роялисты — подозрительно косится на них, трех честных солдат. Сейчас он просил бы генерала д'Юбера назвать им только имена его друзей.
— Каких друзей? — с удивлением сказал генерал д'Юбер, совершенно сбитый с толку. — Я живу здесь у моего зятя.
— Ничего, он подойдет, — сказал ветеран с отмороженным носом.
— Мы друзья генерала Феро, — вмешался другой. Он до сих пор стоял молча и только грозно сверкая своим единственным глазом на этого человека, который никогда не любил императора. Было на что посмотреть! Потому что даже эти иуды в раззолоченных мундирах, продавшие его англичанам, эти маршалы и принцы — все они хоть когда-нибудь да любили его. Но этот человек никогда не любил императора. Генерал Феро так и сказал, совершенно определенно.
Генерал д'Юбер почувствовал, как у него екнуло в груди. На какую-то ничтожно малую долю секунды он словно увидел, как земля в бесконечной неподвижности пространства завертелась с каким-то зловещим глухим шумом. Но это биение крови в ушах сразу утихло. Он невольно прошептал:
— Феро?.. Я совсем забыл о его существовании!
— И, однако, он существует — очень неудобно, правда, — в этой поганой харчевне, в логове дикарей, — ядовито сказал одноглазый кирасир. — Мы приехали сюда час тому назад на почтовых. Он сейчас с нетерпением ждет нас. Нам, видите ли, надо поторопиться. Генерал нарушил министерский приказ, чтоб получить от вас удовлетворение, которое он вправе требовать по законам чести. И, само собой разумеется, он хотел бы получить его прежде, чем жандармы нападут на наш след.
Спутник его постарался изложить это несколько яснее:
— Мы хотим вернуться потихоньку, понимаете? Фьюить! И чтобы никаких следов. Мы ведь тоже нарушили приказ. А ваш приятель король обрадуется случаю лишить нас пропитания. Мы ведь тоже рискуем. Но, ясное дело, честь прежде всего.
Генерал д'Юбер наконец обрел дар речи.
— Так, значит, вы вышли сюда на дорогу, чтобы предложить мне вступить в рукопашную с этим… с этим… — И вдруг неудержимый хохот напал на него: — Ха-ха-ха-ха!..
Схватившись за бока, он покатывался со смеху, а они стояли перед ним, вытянувшись неподвижно, словно их защемило капканом из-под земли. Всего только два года тому назад хозяева Европы, они теперь были похожи на древних призраков. Они казались более бесплотными в своих вылинявших мундирах, чем их собственные длинные тени, чернеющие на белой дороге. Воинственные, нелепые тени двадцати лет походов и побед. У них был какой-то диковинный вид — два бесстрастных бонзы, поклоняющиеся мечу. А генерал д'Юбер, тоже некогда один из этих бывших хозяев Европы, потешался над этими мрачными призраками, преграждавшими ему путь.