— Ну, какая тебе экстренность? Горит?
— Мне поговорить надо...
— А мне работать!
— Я, Николай Петрович, немножко. Мне бы сказать...
— Ну, говори.
Филька замялся. Вблизи были посторонние. Как он скажет при чужих. Николай Петрович сплюнул и, заметив, что Филька мнется и не решается говорить, поучительно сказал:
— Не мямли, не тяни, а коли у тебя есть об чем сказать, прямо и скажи!
— А может у меня такое... — вспыхнул Филька, — такое... что не скажешь?!
— Ну, — захохотал Николай Петрович, — коли не скажешь, так и не разоряйся!
Обиженный и неудовлетворенный ушел Филька от тракториста. Ушел, кипя негодованием на взрослых, которые задаются, нос задирают и не всегда смыслят в настоящем деле. И так он и не насытил неутоленную жажду поделиться жегшим его секретом.
А секрет его уже катился по верной и настоящей дороге.
Пахучим и безмятежным летним вечером по заимкам, в Сухой Пади и еще нескольких ближайших к Суходольскому деревнях появились неожиданные гости. Они нагрянули внезапно. Внезапно прошли по дворам и избам отмеченных, в чем-то подозреваемых и вообще невыясненных крестьян и потребовали оружие. Старые турки, ветхие кремневки, запыленные берданки, пара плохих двустволок и один старинный пистолет — вот трофеи, с которыми ночью вернулся Зайцев, его товарищи и милиционеры. Всю ночь ружья, к которым подходил найденный Филькой патрон, тщательно свидетельствовались и проверялись наиболее ловкими и опытными в этом деле коммунарами. К паре берданок патрон калибром подходил. Но никакого изъяна в них не было. Не было того недостатка в выбрасывателе, который оставлял бы отметину на меди гильзы.
Когда эти результаты операции, с таким пылом и энергией проведенной Зайцевым, были установлены окончательно и бесповоротно, секретарь, обычно не употреблявший крепких выражений, не выдержал и жарко ругнулся.
— Да-а... — покрутил головой Лундин, на этот раз не сверкая весело зубами. — Да-а... Или дело сделано чисто, или преступник смылся со всем своим движимым имуществом, то-есть с ружьишком и прочее.
— Обдуманно, черти, сделали! — подтвердил Николай Петрович.
— Неужто не найдем? — горестно и зло твердил Василий. — Не может этого быть!
— Не может! — поддержал его Артем.— Врут, обнаружатся!
— Не дураки, поди... — хмуро посомневался Степан Петрович. — На такое дело шли, наверно, все обмозговали...
Рано утром Филька подкараулил Василия и возбужденно спросил:
— Ну, как?
— А никак! — пожал плечами Василий. — Ничего не вышло.
Филька недоверчиво покрутил головой:
— Обманываешь!
— Сказал тоже! Стану я тебя обманывать. Не вышло — и все! Никакой пользы, Филя, из твоего патрону не получилось.