— Правильно! Истинная правда, Марья! Правильно!.. — всколыхнулись женщины, и тут уже немощный порченный колоколец не мог их остановить.
Но из угла, от затертой потными, грязными спинами печки пронесся задорный крик:
— А и добудем! Правильно, гражданки женщины! Основательно и серьезно покрыли! В самую точку!..
Из угла, от печки отлип и протиснулся сквозь толпу Василий.
— Давай я скажу! — трепеща от возбуждения, обратился он к председателю. — Я слово хочу заявить!
— Заявляй, Васька! Заявляй! — насмешливо понеслось со всех сторон.
Беременная женщина, соседка Марьи, блеснула глазами и задорно крикнула:
— Ну, мой неиздашный петь зачнет! Пой, Василий Саввич, пой!
И пока муж ее пробирался ближе к столу, к председателю, к президиуму, она, погасив свой задор и кривя бледные тонкие губы, зло пожаловалась:
— И что это, на самом деле всем-то он Васька да Васька! Полный он, справный челен, а кличут его, как не знай кого!..
Василий, добравшись до стола, за которым толпился и беспокоился президиум, сунул внезапно вперед руку, словно погрозил кому-то, и вытянул вбок голову.
— Добудем! Совершенно прямо, как в стеклышке ясном, ясно и правильно объяснила гражданка всем нам известная Марья Степановна и другие прочие! Оплошали мы! Не доглядели! А ежли раскинуть мозгами да тряхнуть головой, можно всякого корму скотине, дай ей бог здоровья, достать!.. Назначайте меня, гражданки и дорогие коммунары, по кормовому делу!
Веселый смех прервал Василия. Веселые крики взмыли над толпою:
— Комиссаром!.. Скотским начальником!.. Коровьим председателем!?
— Назначайте!.. — перекрикивая насмешливые возгласы, продолжал Василий, потряхиваясь и свирепея. — Окромя изгальства и шуточек назначайте! Куды угодно дойду, скрозь землю в огонь, а корм скоту добуду!
Колоколец взмылся над столом и захлебнулся в тусклом, надтреснутом звоне:
— Помолчите, товарищи! Граждане! бабы!.. да замолчите, дайте мужику досказать!..
— Пущай досказывает! Ну, ну, Васька, говори, сказывай! — согласилось собрание, захваченное, заинтересованное небывалым выступлением Василия.
— А я все досказал! — слегка растерявшись, уже менее решительно вымолвил Василий. Но, что-то вспомнив, оправился, тряхнул головою и крикнул: — Полнамачивайте на корма! Послужу коммуне!..
— Полнамачиваем! — колыхнулось собрание. — Начинай орудовать!..
Вызвавшись пошуровать по кормовому делу, Василий оторвал себя от всяких других дел. В первое мгновение, после того как он так самоуверенно дал твердое обещание достать корм для всего стада, он растерялся, забеспокоился, сдал. Он явился назавтра после собрания в контору, и завхоз, щуря глаза, ядовито сказал ему: