Василий потер закорузлыми ладонями продранное на коленках сукно штанов:
— Смекалки тута мало требовается... Не в смекалке дело. Гадют сволочи!
— Хто?
— Хто?! — Василий оглянул своих собеседников и внезапно оживился, вспыхнул, встрепенулся.
— Братцы! — повысил он голос, — настоящей правды совецкой найтить я не могу! Скрозь пальцев она у меня скачет, а ухватить ее не могу!.. Дело прозрачное, как стеклышко, а туману в ем напущено, што и не провернешь!
И он, путаясь и горячась, рассказал про свою незадачу — про стычку с Галкиным, про разговор в сельсовете, про мытарства свои и огорчения.
Мужики дымили трубками и слушали внимательно. Старик Карп, кривоглазый брюзга и спорщик, назидательно и убежденно прохрипел, когда Василий выложил свою обиду:
— Правды настоящей нету на земле.
Но внезапно на старика Карпа зашикали, замахали руками:
— Отстань ты, охало!
— Закаркал!
— Тут настоящий, праведный совецкий закон отыскать стадо, а он: пра-авды нету!.. Молчал бы лучше!..
Вспыхнул шумный разговор.
— Слышьте-ка, ребята, товарищи! — перебил всех молодой мужик. Рябое лицо его нервно и возбужденно дергалось, глаза бегали во все стороны. — Слышьте-ка! Такое дело надоть обчим собраньем порешить! Камуной и сходом! Тут скрытность кулацкая и покрытие ее сельсоветом... Тут перешерстить многих возможно! До самой крайности!
— Верно, верно, Артемка! — вскочил Василий и радостно хлопнул рябого по плечу. — Сходом! Обчим собранием!.. До самой крайности!
Мужики, примолкнув, заинтересованно и сочувственно следили за Василием и рябым, и едкий дым из трубок сгущался над их головами.
— Поддоржите, братцы? — сунулся к ним Василий.
— Валяй, заваривай!
— Шуруй!..
— Закручивай, Васька! Вся беднота тебя поддоржит!
— Дело справедливое. Не отстанем!
Как подхлестнутые, взволновались, прорвались мужики. Дым над ними заплясал, заколыхался.
— Ух! Вот и ладно! — вспыхнул Василий, и лицо его засияло радостной улыбкой.
4.
Филька, весь вымазанный в копоти и керосине, возился около трактора. Тракторист сосредоточенно сворачивал цигарку и рассказывал.
Голые березки вяло гнулись под слабыми порывами ветра. Синий дымок костра вился по земле, цепляясь за прошлогоднюю бурую траву. Свежевзметанная пашня сочно чернела. Вороны, поблескивая на солнце чернью крыльев, осторожно и мягко перелетали с места на место.
Тракторист, коренастый широкоскулый парень, хвастался и красовался перед Филькой и заворачивал всякие замысловатые и непонятные слова. У тракториста была передышка в работе, он до полуденного часу сделал свыше кормы, и теперь, отдыхая и разминая плечи и поясницу, он поражал Фильку своей ученостью, своими знаниями, своей опытностью. Филька замирал от восхищенья. У Фильки горели уши и щеки, и глаза на его измазанном лице сверкали ярко и солнечно.