– Шест… – просипел Эрвин, все-таки остановившись, повернувшись к своему спутнику и глотая воздух.
Иванов немедленно упал на одно колено, как подрубленный, и принялся кашлять и харкать. Остановку он принял за разрешение расслабиться.
– Шест, – повторил Эрвин.
– Что шест?.. – вымучил Иванов, обретая дар речи.
– Зачем ты воткнул его? Он что тебе – флагшток? Он твое спасение, если топь начнет засасывать тебя. Выдерни и держи горизонтально. Устал держать – просто положи перед собой.
– Ты всегда такой дотошный? – спросил Иванов, но приказание исполнил.
– В Саргассовом болоте нет ничего важнее мелочей, – сказал Эрвин. – Упустил одну, только одну мелочь – и погиб. Я видел, как это бывает. Снаряжение – это совсем не мелочь, а у нас вдобавок его почти нет, так что это не мелочь в квадрате.
– Да я уже понял…
– Еще не понял, раз дурака валяешь. Но поймешь.
«Если сегодня удастся выжить», – добавил Эрвин про себя, но вслух этого не произнес. Вдохнул несколько раз полной грудью и сам раскашлялся. Вот же болото… тварь подлая, неукротимая, упорная в намерениях… Не спешит… Знает, что возьмет свое если не так, то иначе…
Вот-вот должно было взойти солнце. С близкого моря на болото полз реденький туманчик, слишком неубедительный, чтобы послужить укрытием. Уже сейчас справа-сзади угадывался силуэт покинутого острова, а прямо по курсу – ближайшего северного. Эрвин прекрасно понимал: когда встанет солнце, даже это жалкое подобие тумана растает за час. Погода днем ожидается хорошая, видимость отличная. Не будет низких, касающихся брюхом болота туч с нудным дождем, не будет дымки, не будет в атмосфере вообще ничего, что могло бы помешать дрону. А пройдено всего-то… нет, если честно, пройдено больше половины пути, но много ли с того толку?
– Вперед! – приказал он, на ходу подставляя в формулы новые коэффициенты и твердо зная, что не станет делиться с Ивановым результатами расчетов. Такие результаты никому не понравятся.
Далеко слева заработал грязевой гейзер, побесился с минуту и опал. Не очень скоро до слуха донесся его рев – долгий, тоскливый, похожий на бессмысленный мык безнадежно завязшего в трясине животного. В положенный срок взошло расплывчатое, дрожащее в испарениях солнце. Дрона пока не было видно.
Прошел, наверное, час, и вожделенный остров резче выступил из тающего тумана, но, казалось, совсем не приблизился. Зато взгляд Эрвина, при каждой возможности пробегающий по размытому горизонту, нащупал впереди некую темную точку. И очень захотелось ускорить шаг, хотя некуда уже было ускорять. Быстрых ходоков болото еще терпит – с бегунами расправляется решительно и навсегда.