– Ты долго над этим думал?
Анд’эверс вздохнул и сказал:
– Ёж и лис.
– Ёж и лис?
– Когда я был молод и странствовали мы в караване, однажды мы разбили лагерь над рекой. Встретил я там молодого лиса, который наткнулся на тропку, используемую ежами. Лис был худым и очень голодным и чрезвычайно хотел до ежей добраться. Я хорошо развлекся, наблюдая за ним, как он пытается понюхать, укусить, перевернуть тех на спину. Ежи, как у ежей заведено, сворачивались в клубок и ждали, пока лису надоест. В первый же день у того нос и морда были исколоты в ста местах, – на этот раз в ладонях Анд’эверса танцевала ав’анахо: это была подходящая история, чтобы сплести анахо с языком жестов. – На второй день он пытался ударять их лапой, раз одной, раз другой, кололся, визжал и скулил. Но понял, что может покатить ежа по земле. На третий день спустился с игольчатым до самой реки, не пытаясь его схватить, – просто смотрел. А на четвертый он покатил ежа вниз, по тропе, до самой воды, а когда тот развернулся, чтобы не утонуть, и принялся плавать – лис нырнул и вгрызся ему в живот. И через несколько дней уже не было худого лиса и множества ежей – но лишь толстый лис и всего-то несколько колючих животинок. И лишь потом он снова начал худеть.
– Ну да, съел большинство ежей.
– Не потому. Оброс жиром так сильно, что уже не мог нырять, и на некоторое время плавающие ежи оказались в безопасности.
Боутану громко и искренне рассмеялся. Но Анд’эверс его не поддержал, а лишь отозвался на анахо:
– Я начал о том думать еще до того, как мы вышли из Степей. Я был молод во время первой войны, но помню одно: обороной не выигрывают. Лагерь, который отобьет нападение, не победит врага, а лишь научит его нескольким новым вещам. Так же как ежи учили лиса, как к ним подойти. Пока в конце концов кочевники не отыщут нашу слабую точку. Взгляни: они поймали нас в месте, где нет воды. Пока что мы можем доставлять ее по рампе, с другой стороны гор, но ее едва хватает. Пьем мы и животные, мы поливаем борта и крыши фургонов, тысяча бочек ежедневно должна съехать вниз, чтобы нас не сломили жаждой. А когда мы получим колесницы других лагерей, нам понадобится пять тысяч бочек ежедневно. Рампа начнет работать только на то, чтобы наполнить наши глотки.
– Потом будет еще хуже, ты же знаешь.
– Знаю. Мы уже говорили об этом. Но у нас нет выхода – или сила, или свобода в выборе дороги. Ты что, и вправду хотел бы выехать на возвышенность караванами по тысяче фургонов и с одной Волной для их защиты? Но теперь это неважно. Важно, что мы не можем быть ежом, который ждет, пока лису надоест. Этому лису не надоест, потому что он должен нас победить. И в конце концов он найдет способ. Если мы дадим им время, они построят собственные осадные машины, сделают подкоп, сложат жертву в тысячу коней и призовут орду демонов, которую наши колдуны не удержат. Меекханцы говорят, что невозможно выстроить неприступную крепость, а войны не выигрываются ожиданием. И я им верю. Мы должны ударить.