– Совет Лагерей может не поддержать этот план.
– Совет? А с каких пор Совет решает на поле битвы? Так ли нам нужно поступать? Сзывать Совет каждый раз, когда мы повстречаем какие-то трудности? Перед каждой битвой станем отправлять послов к кочевникам, прося их о времени, чтобы собрать Совет? Лагерь Нев’харр должен был открыть нам дорогу домой. Ты сам просил об этой чести, помнишь? И что теперь? Закроемся в Рогатой Городьбе и станем ждать, пока нас сломят? Или когда закончатся у нас припасы? Ты боутану, ты решаешь, как нам защищаться. Потому – решай.
Кузнец цедил слова сквозь зубы, не отрывая взгляда от сражающегося лагеря. Там как раз очередной а’кеер отходил, оставив на земле с десяток трупов.
– Они вернутся. – Эмн’клевес словно хотел положить ему руку на плечо, но в последний момент сдержался.
Анд’эверс засопел, как раздутый железной рукою мех, и стиснул кулаки.
– Это было мое решение, – рявкнул он. – Это я их туда послал. Двенадцать тысяч человек. Повел себя словно ребенок.
– Это было наше решение, – поправил его боутану. – Твое, мое и Аве’авероха. Если бы кто-то из нас не согласился, мы бы их туда не отослали. Впрочем, с ними Орнэ, а ее гнева боятся демоны огня. Будь у них проблемы, мы бы увидели, как пылает небо.
– Дружище…
Слово повисло между ними, и крупный мужчина не знал, то ли ему обижаться, то ли ощутить свою значимость. У анахо было множество преимуществ, а наибольшим оставалась недосказанность.
– Дружище, – кулаки кузнеца хрустнули. – Ты смотришь на кровь на снегу и не видишь трупа. Смотришь на кочевников, которые готовятся к долгой осаде, и не видишь их уверенности и спокойствия. Они знают, что наши колесницы вне лагеря, они ведь сами их отсюда выманили, однако не выказывают ни малейшего беспокойства. Не строят дополнительных укреплений, не отсылают конную армию на юг. Я готов поспорить на моих породистых лошадей, что Ких Дару Кредо уверен в том, что колесницы погибли. Он поставил на них ловушку, из которой им не уйти живыми. И это моя вина. Только моя.
* * *
Стрелы засвистели, застучали градом в высокие борта, часть промелькнула над боевым фургоном, увлекая за собой полосы дыма и фырча в воздухе: Фр-р-р-р-р! Фр-р-р-р-р! Фр-р-р-р-р! Пламя, привешенное к древкам, не желало гаснуть, намоченные смолой мотки ткани сыпали искрами и горели, даже когда стрела безопасно падала на землю. А на землю падали не все: кочевники изменили тактику, часть стрел посылали высоко над первой линией, так что некоторые долетали до жилых фургонов. Сто шагов – это мало, чтобы обеспечить безопасность.