Потом был разрыв русского фугаса на лобовой броне рубки. Броня устояла, но все внутри опять наполнилось тротиловым чадом, а сбитые с ног люди покатились по палубе кувырком. Еще один снаряд почти бесполезно ударил в правый борт, искорежив и сорвав с болтов бронеплиту. А другой рванул на полубаке, создав очередной, довольно приличный очаг пожара, быстро смещавшийся в направлении башни «A», которая скоро должна была стать похожей на кастрюлю, забытую нерадивой хозяйкой на огне.
Да, «Дредноут» был избит, искалечен, затянут дымом, но его броня еще держала удары, машины не повреждены, подводных пробоин пока не было. Самое плохое заключалось в том, что он получал удары, не видя ведущего огонь противника, которому можно было бы ответить такой же полновесной мерой. Сейчас первенец линкорного флота Великобритании, чье имя стало нарицательным, напоминал искусанного пчелами медведя, который, несмотря ни на что, пытался прорваться к заветному улью, не обращая внимания на распухшую от укусов морду. Правда, медведь в своих расчетах никогда не учитывает пасечника с двустволкой, но это уже отдельный разговор.
А вот следующий вторым в колонне броненосный крейсер «Бервик» был основательно избит снарядами с «Моонзунда», которые хотя и попадали в него реже, чем в «Дредноут», но почти всегда взрывались не на броне, а после ее пробития. Все-таки двенадцать дюймов против крейсера, пусть и броненосного, это более чем убойный аргумент.
Получив несколько сквозных прямых попаданий, британский крейсер, который еще не снизил ход, накренился на левый борт и горел по всей длине от носа до кормы.
Выполняя приказ адмирала, «Ланкастер», пока находящийся в положении необстреливаемого, увеличил скорость и все дальше выкатывался из строя, пытаясь занять наиболее удобное положение для обстрела батареи Кетлинского. В бортовом залпе у британского крейсера было девять шестидюймовок. Один залп ушел в молоко, перелетом, один бесполезно рванул на скалах ниже батареи, и еще один, как показалось британцам, дал накрытие.
Артиллеристы уже были готовы перейти к беглому огню, когда в 13:36 правая скула британского крейсера напоролась на русский минный «букет». Взрыв трех мин, начиненных в общей сложности тремястами пятьюдесятью кило тротила, подбросил вверх носовую часть крейсера. В рубке был жестоко контужен вцепившийся намертво в штурвал рулевой. Безвольно повиснув на штурвале, он положил крейсер в неуправляемую левую циркуляцию. Потом сдетонировали погреба боезапаса носовой башни. С оторванной носовой частью крейсер стал быстро зарываться в воду и, забирая влево, валиться на правый борт… Минуты его были и так уже сочтены, но еще один минный букет, коснувшийся борта в районе мидель-шпангоута, окончательно добил корабль.