– А кто такой халдей?
– Халдей? Да маркитант, который в трактире прислуживает, подносы разносит. А, мож, и не маркитант… В общем, Чур этому халдею врезал, как следует, чтобы не хамил. А охранники сразу подбежали и начали нас дубинками лупцевать. Мы, естественно, ответили. Нас повязали. А наутро, когда оклемались, привели нас на заседание особой тройки. Ну и впаяли штраф – аж двадцать червонцев. По десять на брата. А денег-то у нас и нет. Такая, значит, ерундень с экцессом.
– Как нет денег? – удивился Тим. – Вы же товар продали.
– Продали. А когда в кутузке очухались – рядом тут, в такой же клетке – смотрим, а монет нет. Ни одной. И кошелей нет.
– Потеряли, наверное, – предположил Тим.
– Ага, потеряли. А барыги подобрали, – съехидничал Михась.
– Какие барыги?
– Ты чё, Тим, дурак? Не знаешь, кто такие барыги? Да маркитанты же, их так в народе кличут.
– А почему маркитанты барыги?
– Да потому что с барышей живут. Понял?
– Теперь понял, – сказал Тим. – А дальше-то чего?
– Да ничево хорошего. Приговорила нас «тройка» к неделе исправработ. Ну мы и пахали, как бобики, на торгашей, тянули срок. Даже нужники им чистили. Один день оставался, всего один… И вот теперь из-за этой вонючей лапы… Говорил я тебе, Чур, не надо ее брать. А ты – да кому она нужна, отходы же. Вот и вляпались. Разве не ерундень?
– Вляпались, бляха-муха, – уныло согласился Чур.
– И чего теперь-то? – спросил Тим. – Может, пронесет?
– Ага, пронесет, – с желчью произнес Михась. – Несет дерьмом по ветру. Мы и так уже по полной облажались – пронесло до самых кишок. Новый срок нам теперь дадут, Тим. Или чево хуже придумают. За торгашами не заржавеет. Не зря же нас в кутузку посадили. До этого-то мы в подвале жили вместе с другими работниками.
– Придумают чево хуже, эт наверняка, – с тоской в голосе сказал Чур. – Игнат уже заявил, что отправит нас на арену драться. Мол, будете знать, как тела павших бойцов осквернять. А чево мы оскверняли? Мохнатую лапу подобрали и все. Уже отрубленную, между прочим. Ее бы все равно осьминоги или крысы утащили. Им можно, а нам нельзя? И где здесь правосудие? Сплошной беспредел.
Он смотрел прямо на Тима, и тот поддакнул:
– Да уж. Беспредел, конечно.
– А ты, Тим, сам-то из каковских будешь?
– Я из лесных людей.
– Из «лесных»? – Чур покосился на Михася.
– Что, не слышали о таких?
– Как же, слышали, – со странной интонацией произнес Чур. – А за чё чалишься?
– Ты о чем? – не понял Тим.
– За чё, базарю, сидишь тут? Почему не на воле?
Тим замялся.
– Да я, в общем-то… Монеты я задолжал маркитантам. Теперь драться на арене заставляют.