– Короче, всё с вами понятно. Обе пойдёте к директору, там и разбираться будете. И не дай Бог хоть ещё раз увижу такое около моего кабинета! – порешил Сан Иваныч, указывая на двери в спортзал, который гордо называл кабинетом.
В этот момент прозвенел звонок, заставив любителей хлеба и зрелищ покинуть коридор и разойтись по своим классам. А ко мне вновь сел Никита, с интересом разглядывавший меня, как-то уже по-другому, заинтересованно что-ли. Я ничего ему не сказала, просто отвернулась в сторону, слушая тему по химии, в которой напрочь ничего не понимала.
Но на этом мои злоключения в тот день не закончились. На большом двадцатиминутном перерыве заявилась наша классная, что заволокла нас вместе с Катковой в прямом смысле этого слова к директору, Пал Палычу. Тот слушал нас по очереди, а мне жуть как не хотелось оправдываться за мой поступок. Да меня даже угрызения совести не мучили. Я ему так напрямую и сказала, когда Пал Палыч пытался заставить меня просить прощения у той, что меня оскорбила. И естественно, не желая портить отношения с Юрием Катковым, известным бизнесменом нашего города, что являлся другом Палыча и спонсором школы, крайней во всей этой истории оставили меня.
Я не ожидала ничего другого, если честно, зная, что так и произойдёт. Но в душе остался очередной осадок от несправедливости. Ещё одна кроха моего терпения была подорвана.
Каткова ушла, а Надежда Ивановна, наша классная, оставалась в кабинете Пал Палыча. Марина, его секретарша, тоже вышла, и я осталась одна в приёмной. Я сидела и смотрела в окно, а за дверью шёл разговор. Было слышно всё, о чём они там говорили, для этого даже не нужно было сильно напрягать свой слух.
– Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, – причитала за дверью Надежда Ивановна. – Нормально учится, да и способности шикарные. Но вот после развода родителей изменилась полностью. Да она вообще ни с кем не общается…
Ага, как же, после развода. Да его я как раз восприняла адекватно. Да дело было вовсе не в моём папе. Я знала, что он у меня был и любил меня, хоть и жил далеко и виделись мы с ним редко.
Они не знали того, что произошло потом, спустя два года. И никто не знал. Никогда и не с кем я не обсуждала ту тему и не собиралась делать этого впредь. Да, я действительно замкнулась в себе, пыталась разобраться в своих мыслях. Я перестала общаться с людьми без крайней на то необходимости. Как я не сошла с ума за всё это время, скрывая то, что случилось, никому было неизвестно, даже мне самой, хотя хранить эту тайну было нереально тяжело. Было время, когда я просто головой о стены билась, желая выбросить из головы те воспоминания. Если бы существовала таблетка, с помощью которой я смогла бы потерять память, я бы выпила её без сомнения. А так…