– Симкина! – голос Надежды Ивановны вывел меня из самотерзаний. – Я сегодня же позвоню твоей маме и приглашу её в школу на беседу.
– Звоните, мне то что, – я пожала плечами. – Она всё равно не придёт.
– Вот и позвоню. Это же надо, только учебный год начался, а ты уже такое вытворяешь. Представляю, что будет дальше. после уроков к Алёне Викторовне, поняла? Я ей позвонила, она будет тебя ждать.
Она покачала седой головой, а потом вышла, оставив меня одну. Я тоже не стала спорить. Визит к Алёне Викторовне подразумевал порцию веселья. Она была нашим школьным психологом. Той самой, кто в прошлом году заваливал меня всевозможными тестами с целью изучения моей самооценки, что по её мнению была заниженной, но тесты давали нормальные результаты. Я долго училась контролировать себя и скрывать эмоции и знала, как отвечать на тот или иной задаваемый вопрос. Я посвятила этому несколько месяцев, прочитав массу литературы по психологии. Иногда у меня было такое ощущение, что я знала больше, чем эта самая, только пришедшая к нам на работу Алёна. Да меня можно было проверить хоть на детекторе лжи, но они всё равно ничего бы не узнали.
Я невольно улыбнулась, вспомнив прошлогодние наши беседы. Интересно, что она выдумает в этот раз? Читать морали не в её правилах. Неужели она начнёт вновь отвечать на дурацкие вопросы.
Каткова больше не подходила, а новенький не лез с разговорами. Даже Сашка Маркин молчал, не обращая на меня внимание. Надо было давно побить эту Каткову, она меня бесила все эти годы. Хотя я знала: придёт время, и она станет, как и прежде, наигранно вежливой, ведь наверняка придётся что-то у меня списать. Это не за горами. Или после этого она долго мне подойдёт ко мне?
Она сидела надутая, держала в одной руке зеркальце, а другой рукой пыталась закрасить небольшую ссадину, что осталась на её лице. Странно, неужели не поёдёт жаловаться папочке или снимать побои. Или будет мстить? Кажется, она даже не смотрела в мою сторону, или не считала меня достойной её великого взгляда.
Следующий урок ещё не начался, когда ко мне вдруг подошла Алинка. Я окинула её взглядом, представляя себе сколько пирожных та успела съесть за лето. Скоро будет как наша теть Тамара, и начнёт ходить и жаловаться всем на одиночество.
– Слушай, Карина! А здорово ты её отделала! Давно пора её проучить, – зашептала она тихо, чтобы никто больше не услышал, что против Катковой есть ещё кто-то.
– А тебе чего? – спросила я, глядя на неё в упор.
– Ничего. Просто я подумала… – Алина запнулась, передёрнув головой. – Как ты вообще? Даже ни разу не позвонила за три месяца.