В кассе остались только самые дорогие билеты. Значит, нужно было ждать, пока начнётся очередной сеанс и кассирша начнёт продавать билеты на следующий. А ведь до этого она ещё закроет своё окошко и будет минут двадцать стучать деревянным штампиком по синей билетной книжке, словно азбуку Морзе выстукивать.
В нашем распоряжении было часа полтора. Что же делать?
Я сразу вспомнил про взрослую читальню. Она была совсем рядом, на углу, но попасть туда я раньше никак не мог: записывали только по паспорту. «Вот пойду сейчас и попрошу книжку про великого комбинатора. Надо же узнать в конце концов, с кем сравнивает меня Дима!» Я много раз слышал, как Димины приятели читали эту книжку вслух и хохотали так, что однажды даже дворничиха снизу пришла: «Надо, молодые люди, и совесть знать!»
А мне бывало не до смеха: меня каждый раз выставляли в другую комнату. Я, конечно, прилипал ухом к замочной скважине, но из-за их дурацкого хохота ничего толком не мог понять. Чаще всего Димины приятели читали главу про какой-то шахматный турнир. Дима её прямо всю наизусть знал.
«Сейчас вот и про турнир почитаю, и вообще посмотрю, что уж там такого смешного», — думал я, с трудом открывая тяжёлую дверь читальни, всю увешанную объявлениями о разных читательских конференциях и обсуждениях.
— А я-я?.. — заныл Витька. — Ты будешь смеяться, а я буду здесь ходить как дурак. Да-а?..
— Если можешь, ходи как умный. Мне не жалко.
— Сам ты уж больно умный. Хи-итрый ты! Вот!.. — Витька опустил голову и обиженно заколесил по прохладному и тёмному вестибюлю.
— Можешь объявления почитать! Тоже интересно! — крикнул я ему уже сверху.
И тут меня кто-то схватил за руку.
— Вы что, молодой человек, на бульвар пришли?
Седая полная женщина в синем халате была очень возмущена, вся покраснела и даже руками размахивала, а говорила еле слышным шёпотом.
Мне, между прочим, всегда казалось, что у библиотекарш какие-то особые голосовые связки. «Это у них чисто профессиональное, — объяснил мне как-то Дима. — Знаешь, от вечной темноты можно ослепнуть, а от вечной тишины — потерять половину своего голоса».
— И вообще мы детей не обслуживаем, — произнесла библиотекарша так тихо, словно рядом спал тяжелобольной человек и она очень боялась его разбудить. — Мы только по паспорту записываем.
— Вот и прекрасно! — шёпотом воскликнул я. — Нечего здесь всяким несовершеннолетним слоняться. Пожалуйста!..
Я протянул паспорт — и вдруг мне показалось, что на библиотекарше не синий халат, а синяя милицейская форма и что в руке у неё не толстый гранёный карандаш, а полосатый орудовский жезл. Точь-в-точь как мой ласковый знакомый милиционер, только шёпотом, она сказала: