Семён Михайлович рукой указал на стул, стоящий у стола, приглашая Михаила присесть. Он разлил кофе, сел, и, отпив глоток, потянулся за бутербродом с колбасой.
– Я заменил картину поздней осени на портрет прадедушки после того, как поговорил с Виктором Ивановичем.
Михаил не задал наводящий вопрос, касающийся зависимости появления портрета прадедушки от директора, посчитав, что приглашение пообедать является прелюдией, за которой последует обсуждение картины, ради которой, собственно, его пригласили в гости.
– Виктор Иванович,– продолжал развивать мысль Семён Михайлович,– является соавтором последнего совместного изобретения. Я ничего не имею против присутствия фамилии директора в научных разработках. Считая его за все ответственным в институте, рассматриваю Виктора Ивановича в качестве надёжного мола в гавани, в которой мы с вами можем спокойно плавать и творить, но я против того, чтобы моё авторское свидетельство попадало к нему и надолго задерживалось. К несчастью, подобное произошло. Получив почтовый конверт, я раскрыл его и обнаружил изобретение директора, посланное в мой адрес. Повертев в руках нежданное послание, я позвонил Виктору Ивановичу и из разговора выяснил, что он получил мое изобретение. Стало быть, он получил мое, а я – его. Мы мирно побеседовали, посетовали на путаницу и решили при встрече обменяться конвертами. На следующий день я зашёл в его кабинет, но попытка оказалась неудачной. Виктор Иванович забыл изобретение дома и предложил оставить ему свое, пообещав принести мое, в ближайшем будущем. Знаю я это ближайшее будущее: оба авторских свидетельства будут лежать у него дома и неизвестно, когда он соизволит вернуть мое. Решение не обрадовало меня. Во время разговора его изобретение лежало в моем портфеле, но я решил, что справедливее будет обменяться ценными бумагами позже. Дома я сел перед вывешенным портретом прадедушки и посовещался с родственником. В частности, спросил, как бы он поступил на моём месте и получил достойный ответ. В последующей встрече я сообщил Виктору Ивановичу, что отослал его изобретение ему по домашнему адресу и попросил выслать в мой адрес мое изобретение. На самом деле я не собирался ничего отсылать. Через неделю я получил долгожданное авторское свидетельство от Виктора Ивановича и мог спокойно рассмотреть его. Виктор Иванович долго ждал моего послания, но не дождался. Я-то знаю, что он не мог его получить. Неотправленные письма не доходят. Об этом говорил ещё мой прапрадедушка. Выстраданный афоризм, вошедший в историю, возник после неоднократных упреков в адрес моего родственника. Семён Михайлович встал и рукой указал в сторону автора афоризма, изображённого на портрете. Крик души бывшего министра связи, не однажды произнесенный в оправдание, услышал и Михаил.