Для наглядности, перейдя на язык жестов, чтобы исключить возможные провокационные возражения, она покрутила пальцем у виска, разъясняя покупателем, что ему нужны все газеты республиканского подчинения.
– Ну и что? – донёсся голос из толпы.– Мне тоже нужны республиканские газеты.
– Ему нужны все республиканские газеты,– спокойно, как опытный врач разговаривает с пациентом в филиале Ганушкина, пояснила продавщица, делая ударение на слове «все».
Вразумительное ударение насчёт всех республиканских газет многое объясняло. Особенно вразумительным показался повторный жест продавщицы, покрутившей пальцем у виска. Понятливый покупатель, будучи в здравом уме, на всякий случай замолчал. Скособочась, Алексей продефилировал вдоль очереди, раскланялся с шутником, которому тоже нужны республиканские газеты, и величественно произнес, обращаясь не столько к продавщице, сколько к толпе: мне нужны «все» республиканские газеты. Сказал и замер, разведя руки в стороны.
Вплоть до выздоровления Алексей снабжал свою палату газетами республиканского подчинения, покупая их без очереди.
Для студентов института, расположенного в Научном Городке, заканчивался первый учебный год. В летней сессии особенно сложным считался экзамен по физике, который принимал Дмитрий Никанорович. В назначенный час профессор прошел в аудиторию, что формально означало начало экзаменов. Как только за преподавателем закрылась дверь, в коридоре, откуда не возьмись, появились студенты. Вскоре весь курс почти в полном составе находился перед дверью аудитории. В гордом одиночестве, ожидая появления смельчаков, профессор восседал за стоящим у окна столом, на котором лежали веером разложенные экзаменационные билеты. Никто из присутствующих, стоящих за стеной, не собирался первым войти в аудиторию. Нервозность столпившихся первокурсников объяснялась строгостью преподавателя, о котором слагались легенды, передаваемые из уст в уста поколениями студентов. Дмитрий Никанорович не выдержал и, поднявшись из-за стола, приоткрыл дверь. Под взглядом поднявшей голову кобры, готовой выпустить яд, кролики-студенты, ждущие своей очереди, сжались. Только после угрозы о сдаче пустой ведомости в деканат, староста группы отважился войти в аудиторию первым, объявив, что он чувствует себя Матросовым, отваживающимся для спасения реноме группы, грудью закрыть амбразуру. За ним трусили трое смельчаков. Предложение преподавателя, разрешившего зайти пятому смельчаку, чтобы увеличить время подготовки к экзамену, не возымело действия. Никто не шелохнулся. Дверь закрылась и экзамен начался. Оставшиеся, вне досягаемости профессора, студенты с нетерпением ожидали окончания экзекуции. Первым из аудитории вышел помятый староста группы со всклоченными волосами.