Я обернулся, толкнул дверь – замок послушно защелкнулся. Положил убитого на бок. Ему около сорока. Кровь изо рта хлынула еще сильнее и тут же перестала течь. «Прости, товарищ, – говорил я. – Но так надо…»
Стащив его на пол, я поднял полку: контейнер на месте. Там же была и его сумка. Руки метнулись к его карманам, но они оказались пустыми. Там лежал лишь билет на скорый поезд № 38, следовавший с Казанского вокзала города Москвы. Этот самый поезд.
Я подхватил тяжелый контейнер с сумкой, вышел из купе, захлопнув за собой дверь, и пошел вдоль вагона в другую сторону от проводницы. Лучше выйти через другой вагон, чем еще раз сталкиваться с этой бестией – у нее может оказаться профессиональная память на лица. Еще неизвестно, что хранится внутри сундука. Могут задержать с вещами, мне не принадлежащими, и предъявить обвинение в убийстве.
Выбравшись из привокзальной территории, я отправился трамваем на речной вокзал. Здесь можно, предполагал я, снять номер в гостинице. Так оно и случилось. Администрацию не интересовали мои документы. Им нужны были деньги. Поэтому через минуту я уже лежал на кровати в одноместном номере и смотрел в потолок.
На потолке была люстра. Мысли путались, бегая вокруг данного потолочного предмета. Мне предстояло открыть контейнер и осмотреть сумку погибшего. Я не испытывал интереса, прикасаясь к чужим вещам. Беда прошла рядом. Одним краем она задела меня. Следовало сообщить о гибели агента, но не в местный орган. Здесь и без меня узнают об этом происшествии. Сообщить нужно в Центр. Но это потом. Вначале нужно осмотреть контейнер, чтобы знать, что же в нем находится.
Большая сумка-чехол из грубой материи с «молнией» обтягивала пластмассовую емкость, закрытую на нутряной замок. Края емкости плотно входили друг в друга, так что едва ли она могла затонуть либо отсыреть изнутри. Это был контейнер. Я снял с него чехол и вывернул наизнанку. Ключей от замка внутри не оказалось. Это осложняло задачу: не хотелось ломать чужое изобретение.
Сумка напарника оказалась на «молнии», с широким ремнем для носки через плечо. В нее мог бы войти оперативный автомат Калашникова и запас патронов на полчаса. Однако там не было патронов. Это были личные вещи, ничего общего не имевшие с моей проблемой. Вытряхнув их на кровать, я принялся их рассматривать: бритвенный прибор, мыльница, небольшое полотенце, зажигалка, карманный складной ножик со множеством лезвий и приспособлений, а также большое шило, непонятно зачем здесь оказавшееся.
Сумка была осмотрена с особой тщательностью. Была поднята подкладка на днище, проверены боковые карманы, исследованы швы, ощупаны внутренние полости в ложных кармашках – все напрасно. Ничего не обнаружено. Швы никто не распарывал и не зашивал туда ключи от контейнера.