Безусловно, Политик пришел во власть не ради голой политики. Ему понадобилась власть. У него есть деньги. Значит, хочется еще чего-то. Возможно, что и власти, и денег, но в большем количестве. Власти, денег и, может быть, славы. Вот это, последнее, вряд ли ему потребуется. Он прагматик и не может верить в такие ненадежные категории, как слава. Она сама по себе никому сейчас не нужна. Денег! И как можно больше!
– Ваня, Ваня, как жизнь наша быстро прошла! – громко вздыхал Сухов, хлопая хозяина по щуплой спине. – Будто мы и не служили с тобой, не сидели в патрульной машине. Помнишь?
Как не помнить Ивану. Старшина Княгинин все помнит: как Сухов вытащил его из горящего дома, как потом Княгинин сам тащил сержанта Сухова через весь город среди ночи – ни транспорта, ни телефона, ни рации под рукой, чтобы вызвать «Скорую помощь»…
– А помнишь, Ваня, как я вызвал опергруппу из РОВД, потому что труп в подвале обнаружился, в пищеторге?
– Помню…
– Они приехали, а там манекен валяется, разбитый. «Ты, говорят, хоть подходил к нему?» Нет, говорю, не подходил. Я, говорю, покойников боюсь. А они мне: «Надо живых бояться…»
Сухов опустил голову и замолчал. Иван вновь наполнил рюмки из четырехугольной бутыли.
– За тебя, Гоша… За твои генеральские лампасы. Никогда бы не подумал, что сержант Сухов станет генералом. Но ты сделал это. Поступил учиться, и теперь ты генерал. Я рад за тебя, но не завидую. Ты это честно заслужил. Трудом… А я получил то, что заслужил сам. Да я и не стремился никогда в офицеры. Мне это было не нужно. За тебя!
– За нас обоих. За всех, кого уже нет, за ребят, которые ушли молодыми. За Вальку Филягина.
– Что с ним? Неужели?
– Живой. За него давай тоже выпьем. За то, что те два удара принял и жив остался. Два удара – четыре дырки. Нож-то ведь насквозь прошел, через грудную клетку.
– И сердце задел…
– Сердечную сумку. Чуть в сторону – и не спасли бы…
Рюмки вновь звякнули. Хмель, казалось, не брал генерала. После ухода на пенсию Иван вовсе не постарел. Сколько им еще осталось обоим? Никто заранее не знает, кому и сколько отмерено на этом свете. Он правильно поступил, бросив дела и купив эту бутылку. Есть что выпить и чем закусить. Есть обоим что вспомнить. Жена у Ивана не захотела сесть с ними за компанию. «Сидите, – сказала, – вы товарищи, у вас общие дела», – и ушла с девочкой-подростком в зал. Брак у Ивана поздний. Не скоро еще его порадуют внуками.
– Ухожу я, Иван, – объявил вдруг Сухов.
– Да что ты так рано-то? – удивился Иван. – Не успел прийти и уже уходишь…
– Ты не так понял. Со службы я ухожу. Пора. Лучше самому уйти, чем дожидаться, когда укажут на дверь.