«Будь ты проклят, – думала Френсис, вздыхая в его объятиях. – Гори в аду за то, что был тем, кем казался: сильным, жестким, умелым игроком, да при этом еще и честным, искренним, заботливым.
Френсис не верила в любовь. Почти не верила в привязанность. Увлечение – да. Она знала, что это существует. И похоть. Подобные увлечения горели жарко и быстро и тут же выгорали.
Так что нет, это не любовь. Ни сейчас и никогда. Просто симпатия, не более того. Этан ей симпатичен, как и она ему. Возможно, они даже сумеют стать друзьями. Не правда ли, это нечто совершенно новое – быть друзьями с будущим мужем?
Двери лифта открылись, и Этан прервал поцелуй.
– Поднимемся? – прошептал он, лаская ее щеку. Почему все должно складываться именно так? Почему нужно внушать ей, что она ему небезразлична?
Почему он заставляет ее думать, что небезразличен ей?
– Да, – дрожащим голосом пробормотала она.
Они вошли в лифт.
Двери за ними закрылись.
Прежде чем Френсис успела прислониться к стене, Этан схватил ее в объятия, притянул к себе. Она прильнула к его широкой теплой и твердой груди. Когда в последний раз ее так обнимали? Дни, когда она навещала маму, можно не считать. Мужчины хотели от нее многого: секса, известности, состояния Бомонтов. И наконец, в очередной раз секса. Но никогда столь простого и естественного, как объятия без всяких условий и ожиданий.
– Я в порядке, – попыталась сказать она.
Этан усмехнулся.
– Уверен, что так и есть. Ты, без сомнения, самый крепкий орешек, который я когда-нибудь встречал.
Френсис против воли расслабилась в его объятиях.
– Ты это говоришь просто так.
– Вовсе нет.
Этан ослабил хватку ровно настолько, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Я серьезно. Ты женщина, закованная в доспехи из самой крепкой в мире стали, в которых нет ни единой щелочки.
Почему-то защипало глаза. Френсис проигнорировала это.
– Прибереги это для публики, Этан.
Что-то жесткое мелькнуло в его глазах.
– Я говорю не для публики, Френсис. Поверь, это чистая правда.
У нее перехватило дыхание.
– Ты не была готова к появлению брата. Бог свидетель, я тоже не был к этому готов.
Его губы, которые она целовала, дернулись в ухмылке.
– Хотел бы я понаблюдать, что бы ты сделала с ним, если была готова броситься в бой.
– С родными все по-другому, – с трудом выдохнула она.
Господи! Хочешь не хочешь, а их приходится любить. Даже когда они считают, что ты выставляешь себя огромной дурой.
Она почувствовала, как он напрягся.
– Именно это он тебе сказал?
– Нет-нет, Филип куда более тактичен. Однако не думаю, что он одобряет наши встречи.