Этан нежно провел рукой по ее волосам. Френсис не хотела нежности, черт возьми! Не хотела чувств. Хотела уничтожающих реплик и войны слов, хотела ненавидеть его. Он был олицетворением провалов ее семьи. Он уничтожает ее второй дом, предмет за предметом. Использует ее ради фамильных связей.
Правда, делает это так, что ненавидеть его практически невозможно. Глупая нежная симпатия.
Все еще больше ухудшилось, когда он добавил:
– Я бы хотел продолжать встречаться с тобой. Не будет преувеличением сказать, что я постоянно думаю о тебе с того момента, как ты предложила мне пончик. Но нам не обязательно мчаться к алтарю. Не обязательно жениться, если ты хочешь изменить условия сделки. Поскольку, – добавил он с насмешливой улыбкой, – все действительно меняется.
– Но ведь я нужна тебе, – запротестовала Френсис, тщетно пытаясь найти какое-то решение, которое не приведет к самому началу: одна, разоренная, без собственного жилья и перспектив. – Я нужна тебе, чтобы расположить к себе работников!
Он нежно улыбнулся и прижался к ней:
– Мне нужно гораздо больше.
Сейчас он поцелует ее. Такой милый, заботливый, добрый. И сейчас поцелует ее, хотя это и неправильно. Да, собственно, все неправильно.
– Этан, – предупредила она, слегка оттолкнув его, – не делай этого.
Он отстранился, но не выпустил ее волос. Не отпустил ее.
– Не делать чего?
– Этого безумия. Не стоит испытывать ко мне какие-то чувства. Я на них не отвечу.
Он потрясенно смотрел на нее.
– Я не смогу любить тебя.
Он слегка разжал пальцы. Только слегка.
– Ты уже говорила это.
– И не шутила. Любовь для глупцов, а я отказываюсь быть дурочкой.
От собственных слов на языке оставались раны. Словно она жевала стекло.
«Будь жестокой ради доброты», – убеждала она себя. Если он увлечется и в игру вступят подлинные эмоции, они потерпят катастрофу. Это не отношения. Не настоящие отношения. Всего лишь сделка. Они не могут позволить себе забыть это.
По крайней мере, она точно не сможет.
Если он откажется, разозлившись на нее за отказ от секса, она будет крайне разочарована. А сейчас он отстранился. Убрал руку от ее волос. Сидел, опираясь на гостиничные подушки, ничем не отличавшиеся от других гостиничных подушек, и улыбался ей. Настоящая улыбка, черт его возьми! Искренняя и чистосердечная.
– Если ты хочешь выйти из сделки, прекрасно, – надавила Френсис. Она не позволит отвлечь себя неподдельными эмоциями. – Но ради бога, не испытывай ко мне ничего и не жалей меня! Если же я захочу разорвать сделку, так тебе и скажу. Ну а пока сдержу свое слово, а ты сдержишь свое, конечно, если не передумал.