Жена!
– Открой его.
Она поколебалась, словно футляр мог укусить. Пришлось Этану открывать самому.
В свете ламп переливалось бриллиантовое колье. Он сам выбрал его. Квадратный бриллиант, свисавший с цепочки из трех бриллиантов поменьше. Платиновая оправа. У Тиффани бывали солитеры побольше, но этот, как казалось ему, очень подходил Френсис.
– О, Этан, – ахнула она, – я такого не ожидала.
– Хотелось заставить тебя гадать. – Он положил футляр и извлек из него платиновую цепочку.
– Вот, – хрипло пробормотал он. – Позволь мне.
Этан накинул колье ей на грудь. Френсис отвела волосы, обнажив гладкую кожу. Он оцепенел, желая только одного: наклониться и прижаться губами к изящному изгибу шеи. Увидеть, как отреагирует Френсис, если он станет спускаться ниже, оттягивая платье, пока…
Она наклонила голову, вернув его к реальности людного ресторана. К реальности колье, стоившего девять тысяч долларов.
Пока он пытался застегнуть замочек, руки затряслись от желания гладить обнаженные плечи, сделать ее своей.
У него были женщины. Много женщин. Он покупал им дорогие подарки, обычно когда приходило время уезжать. Но никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Не понимал, что с ним. Знал только одно: это все из-за нее. Это временное безумие, только и всего. Прекрасная женщина в роскошном платье, созданном, чтобы возбуждать вожделение. Ничего более.
Вот только все совсем не так. Что бы ни твердил себе, он знал, что лжет. И себе, и ей.
Но честность в этом деле ни при чем. Их отношения основаны на лжи, которая только росла с каждым днем и каждым букетом. Впрочем, подобные отношения и не должны были стать честными. Зато должны быть простыми. Ей нужны деньги. Ему – печать одобрения Бомонтов. Проигравших не предвидится.
Возможно, в этом и заключается самая большая ложь. В Френсис Бомонт не было ничего простого, с того момента как он ее увидел.
Наконец Этан застегнул замочек.
Сдержался и не поцеловал ее в шею.
Лишь кончиками пальцев гладил кожу, обнажившуюся, когда Френсис откинула волосы, а потом голые плечи. Легчайшие прикосновения. Они и не должны были казаться слишком сексуальными, однако неведомое доселе желание охватило его.
И оно только усилилось, когда Френсис отпустила волосы и вся масса огненно-красного шелка накрыла его ладони.
Сам того не желая, он запустил пальцы в ее гриву, притянув к себе. Френсис, мягкая и теплая, откинувшись назад, взглянула на него.
Их взгляды встретились. Он полагал, что с другой женщиной стал любоваться бы бриллиантами, мерцающими между ее грудей.
Но Этан почти не замечал нежной ложбинки, потому что Френсис смотрела на него, слегка приоткрыв губы. Он погладил ее щеку. Она ахнула. Он, скорее, почувствовал это, чем услышал, и тело ответило бессознательной собственной реакцией. Кровь билась в ушах, приливала к восставшей плоти. И, судя по тому, как откинулась назад, она тоже чувствовала.