- Ну что, того-самого, после первой и второй перерывчик небольшой? - улыбнулся подполковник, беря в руку бутылку и теперь самостоятельно разливая ее содержимое по кружкам. Однако сразу пить не стал. Захотел что-то рассказать собутыльнику. - Видал, как бомбят мост? Того-самого, есть сведения, что в Претории порешили закупить у америкосов новейшие бомбы, которые те, в свою очередь, приобрели во Франции. Называются эти бомбы «Дю-ран-даль», - по слогам произнес Федор Аверьянович. - Тьфу на них! Язык сломаешь. Они куда эффективнее обычных фугасных бомб и предназначены для приведения в негодность взлетных полос на военных аэродромах. Одна такая двухсоткилограммовая зараза спокойно пробивает бетонное покрытие и взрывается на глубине, образуя большую воронку и вздыбливая поверхность земли на довольно большом расстоянии. Так вот, в Претории хотят с помощью такой дуры взорвать наш мост. Там старинные каменные опоры, быки, возведенные еще португальцами, и никто из инженеров до сих пор толком понять не может, чем там каменюки эти скреплялись, каким таким раствором. Секрет, видишь ты, утрачен. Но раствор тот стойкий, доложу я тебе, и обычной взрывчаткой его хрен возьмешь. Ну, вздрогнули!
Выпили по второй.
- Жарко здесь до чертиков! - наливая по третьей, пожаловался подполковник. - Ты сам-то как эту хренову жару переносишь?
- Как в танке, - зачем-то брякнул Аркадий, решив, что и ему пора рассказать что-нибудь в свою очередь. - Вы что-нибудь слышали про «холодных людей», которые подобную жару вообще на дух не переносят? Мне в свое время пришлось заниматься одним таким человеком на Байконуре. Я служил там в госпитале ракетных войск стратегического назначения.
- В отделении ожоговой хирургии под началом полковника медицинской службы Лозового… Я в курсах! - вставил контрразведчик.
- Правильно… - Аркадий поежился от излишней осведомленности собеседника о его личном деле. - Так к нам на освидетельствование поступил молодой воин, только что призванный на службу в ряды Советской армии. Он, как сказали его командиры, «симулировал неизвестную науке болезнь». Представляете, этот бедолага вообще не мог находиться под жгучим знойным солнцем Южного Казахстана. Мы его обследовали и выяснили, что у него температура тела не тридцать шесть и шесть десятых градусов, как у всех нормальных «гомо сапиенсов», а сорок один и шесть десятых. У парня были нарушены теплообменные характеристики тела. Во как! И в армию его, конечно же, брать было никак нельзя. Не доглядели медики из призывной комиссии! Этому парнишке нормально служилось бы только где-нибудь на Северном полюсе. Короче, мы его комиссовали по состоянию здоровья. Но сделать это удалось не сразу, поскольку в специальных документах на подобный случай нет ни одной ссылки. Указаний нет! Но полковник Лозовой - светлая голова - предложил комиссовать воина по статье, связанной с язвой желудка. Правда, тут пришлось всем пойти на подлог, поскольку у нашего пациента оказался всего лишь гастрит с повышенной кислотностью. Но чего не сделаешь, чтобы спасти человеку жизнь…