В этот вечер Глория Дюбуа ожидала звонка из Парижа гораздо с бóльшим нетерпением, чем предыдущие. Даже те, которые могли принести радостную весть о судьбе Безымянной Красавицы.
Но состоявшийся утром разговор сместил все точки притяжения, и интерес теперь состоял лишь в том, что сообщит Анфан Террибль о своей тюремной экскурсии.
Главный вопрос – удалось ли голландскому Тюльпанчику опередить русского медведя в дерби, о котором ни тот, ни другой не имели представления.
Но парижская дама, как назло, затягивала с конкретным ответом.
– Да, бэби, вот и я, – наконец раздалось в трубке. – Только что освободилась из чудесной тюрьмы…
– Ма, оставь свои хулиганские шуточки!
– Гло, не сердись. Консьержери – действительно привлекательное место! Просто на редкость привлекательное! Я теперь это знаю точно!
– Ма, я только рада, что путеводители и председатель тебя не разочаровали.
– Не разочаровали? О-о-о! Если бы ты знала, что там случилось!
– Что, Ма?
Глории почудилось в материнском голосе смятение, она насторожилась.
– Ты все-таки попала на экспозицию с гильотиной?
– Не смешно, мисс Дюбуа. Вот ни капельки не смешно!
– А я и не пыталась шутить. Ты же ничего не хочешь рассказывать…
– Как это не хочу? Это ты меня перебиваешь, не даешь слова вставить!
– Молчу и слушаю.
– Так вот. Как ты догадываешься, Тюльпанчик и тут не собирался вести меня традиционными маршрутами. Первым делом мы зашли…
– В комнату пыток?
– Нет, в часовню Сен-Шапель. Это там, рядом… Бэби, я пришла в восторг.
– От верного Тюльпанчика?
– От витражей, бэби. Там сплошное кружево витражей! К счастью, день был на редкость солнечный, и все стены переливались разноцветными огнями. Было ощущение, что я попала в хрустальный бокал!
– Хорошо, что без вина… – И дочь не удержалась, чтобы ехидно добавить: – Красного бургундского!
Мать увлеченно продолжала, как ни в чем не бывало:
– На витражах было изображено что-то библейское…
– Только не надо пересказывать историю всемирного потопа и казней египетских.
– Ах, бэби, я там увидела такую потрясающую розу! Когда над головой вдруг заискрилась огромная красивейшая розетка, я едва не заплакала от счастья… Это было как символ грядущего объяснения в любви!
– Ма, у тебя на редкость тонкая душа.
– Вот! И Тюльпанчик так сказал!