– Ты же знаешь, деточка: Анфан Террибль подвергает меня обструкции.
– Так вот, Ба, шансы моей Безымянной Красавицы попасть на Всемирную парижскую выставку становятся все реальней и реальней. С каждым новым танцем.
– С танцем?
– Мой парижский агент избрал тактику бального измора и любовного томления.
– Анфан Террибль и есть Анфан Террибль.
– Важен результат. Страница в каталоге – это чудесный трамплин для рекордного прыжка.
– Без сомнения, дорогуша.
– Так что, надеюсь, моя роза выйдет в лидеры мирового сезона.
– Я всегда верила, что ты обскочишь нас всех.
Теперь бабушка поцеловала внучку.
Та ответила на степенный поцелуй всплеском эмоций.
– И вообще, сегодня лучший день в моей жизни!
Глория широко раскинула тонкие руки, привыкшие к сложнейшим операциям над хромосомами под микроскопом.
– Самый лучший!
И об этом потрясающем факте тотчас же узнали:
Розы, которые располагались на территории усадьбы на правах главных обитателей почти повсюду.
Теннисный корт, давно соскучившийся по девичьим стонам на подачах.
Бассейн с подогревом, готовый принять хоть сию минуту в свои прозрачные воды хоть сотню обнаженных девиц и столько же загорелых парней.
И даже флюгер на крыше, символизирующий задорного галльского петушка.
Глаза Гранд Маман, такие же голубые, как у внучки, только немного выцветшие и потерявшие былую остроту, выражали полное удовольствие:
– Значит, дорогуша, я не зря устроила фейерверк!
– Ба, а как ты догадалась?
– Поживи с мое…
– Постараюсь.
Счастливая внучка и не менее счастливая бабушка прошли в дом, обнявшись.
Как в детстве, Глория прижалась щекой к вышитому пончо, навсегда пропитанному ароматом розового масла.
– Ба, а когда мы приступим к фамильному обряду?
– Не беспокойся, дорогуша, ты наверняка избавишься от повторения кошмара Варфоломеевской ночи.
Гранд Маман подвела внучку поближе к лампе в старинном абажуре времен безысходного рабства и нарождающегося аболиционизма.
– Главное, ничего не бойся и делай, что я скажу.
Глория послушно, как в детстве, молча согласилась на любое, даже самое тяжелое испытание…
Этот угол в парке Глория никогда не навещала.
С тех пор, как в детстве, играя в прятки с подружкой, убежала туда, где мощный заслон разнообразных сиреней скрывал небольшую постройку из серого камня. Затаившись за выщербленным уступом стены, она, хихикая, прислушивалась, как Мэй выкрикивает веселую считалку, прежде чем пуститься на ловлю. Потом обратила внимание на приоткрытую дверь. Пришло в голову спрятаться понадежнее. Но через минуту она вылетела обратно с воплем, который услышала не только Мэй, но и бабушка.