–Ты плачешь? Кто это был? Что он тебе сказал?!
Я не могла говорить. Я знала, что надо сейчас его успокоить, иначе он бы просто убил Тёму на месте – охранники даже шевельнуться не успели бы – но не могла выдавить ни слова. Я просто отстранилась и, сложив большой и указательный пальцы, показала «ок». Кот взял мое лицо в ладони и заглянул мне в глаза:
–Все в порядке?
Я кивнула.
–Точно?
Я кивнула еще раз.
–Тебя отвезти домой?
Отрицательно.
Я убрала его руки от своего лица и стерла слезы. Жестом показала, что позвоню, и направилась к выходу. Охранники моментально подскочили и распахнули мне двери все с теми же преданными улыбками. На улице было уже темно и свежо. Я вдохнула воздух и закрыла глаза. Мне почему-то было холодно. Хотелось согреться. Согреться в объятиях мужчины. Хотелось почувствовать, как чьи-то сильные руки прижимают меня к себе, словно защищая ото всех вокруг. И от меня самой в первую очередь.
Рядом мягко заработал двигатель: Тёма ждал меня в машине. Не оглядываясь, я села к нему. Глаза я не прятала. Я смотрела на него ясным открытым взглядом. Я никогда ничего не скрывала. Все, что он сказал, было правдой. В конечном итоге все вышло так, как я хотела: Тёма завтра уедет. А сегодня он будет со мной. И сейчас Кот стоял и смотрел, как я уезжаю с другим. Только я должна была быть в несколько ином настроении. Но, как оказалось, актриса из меня не получилась.
Мы ехали молча. Я была этому рада. Еще один такой монолог я бы сегодня не перенесла. Удивительно длинный, восхитительный и чудовищный день сегодня у меня выдался. Пережить его скорее. «Быстрее, Тёма, едем быстрее», – шептала я про себя.
Он словно услышал. 120 по нашему городу – это все равно, что с разбега в стену. С ума сошел. Но я знаю, что ему сейчас все равно. Я знаю, что ему сейчас «было так больно, что жить и дышать в данный момент не хотелось». Я помню, как это. Просто помню и все. Завтра он уедет, а я поплачу 5 минут и забуду.
Через некоторое время, после долгого плутания по городу, в силу того, что мой московский гость был тут впервые, мы остановились у «Золотого яблока». Символично, ничего не скажешь. Буду надеяться, что дневной персонал сменился. Тёма заглушил мотор и потянулся к бардачку. Открыв его, он извлек оттуда маленькую черную бархатную коробочку, которая не оставляла сомнений в том, что лежит там внутри. Он протянул ее мне.
–Катя, возьми, пожалуйста, это сейчас. Утром я бы не хотел… Это подарок. Обещаю, что он будет последним. Просто возьми и ничего не говори.
«Ничего не говори» – просьба, о которой я могла сейчас только мечтать.