Супротив трона, на расстоянии двадцати шагов, под точно таким же навесом, только втрое меньшим, был установлен помост для членов великого дивана и начальников областей. Там же должны были сидеть секретари и летописцы. По обе стороны от трона и дивана размещались устланные коврами и подушками помосты для военачальников, послов, судей, ученых лиц, поэтов и прочих интересных людей государства.
Тамерлан остался доволен, сделал лишь пару небольших замечаний и приказал выплатить главному устроителю курултая сотню золотых динаров.
Затем он отправился в слоновник посмотреть, как там раскрашивают слонов в разные цвета для увеселения на сегодняшнем празднике, которым должен был быть увенчан курултай. Ему так понравилось, что он сам поучаствовал – попросил кисть и разрисовал одному из слонов ухо в ярко-зеленый цвет.
Далее Тамерлана перетаскивали на носилках из одного конца орды в другой, всюду он строго все проверял самолично, кого-то поощрял, кого-то наказывал, но в конце концов это ему надоело и, радуясь, что как-то убил время, он велел отнести себя в свой шатер, где немного перекусил и выпил две чаши вина, поиграл в шахматы с мавлоно Алаутдином Каши, который единственный из всех часто выигрывал у замечательного шахматиста. Потом он отдавал распоряжения, как именно нарядить для курултая жен, продиктовал несколько страничек мирзе Искендеру, и «Тамерлан-намэ» дотащилась до эпизода, в котором эмир Хуссейн, прибегнув к ложной клятве на Коране, коварно пытался захватить Тамерлана в плен. Затем он поиграл в нарды с поэтом Кермани, выиграл и предложил еще Ахмаду партию в шахматы, во время которой царь и поэт чуть не поссорились насмерть, когда Тамерлан подловил Кермани на жульничестве – его конь шагнул на лишнюю клетку. Тамерлан вдруг обиделся и раскипятился.
– Ну, не повесишь же ты меня за это, хазрет? – сказал Кермани, которому многое позволялось благодаря особенной манере поведения – остроумной и независимой.
– Отчего же не повешу? Вот возьму и повешу! Я еще никогда не вешал поэтов.
– А коней?
– Коней?..
– Коней ведь ты тоже не вешал, о древо висельников и прибежище всех безголовых, коим головы отсечены твоими лихими ребятами.
– Нет, не вешал, – смягчился Тамерлан.
– Ну, так повесь лучше этого ретивого коня, который настолько охамел в твоем присутствии, что осмелился прыгнуть на лишнюю клетку. – И Ахмад Кермани протянул Тамерлану выточенную из слоновой кости фигурку коня.
– Проклятый стихоплет! – воскликнул Тамерлан. – Твоя наглость непостижимым для меня образом вновь спасла тебя от моего гнева. Эй, мирза Искендер или кто там, дайте-ка мне шнурок.