Искендер глубоко вздохнул. Чернила уже высохли, растворившись, и фраза про смрад, мнящийся ненасытным до такого рода запахов ноздрям смертоносца, исчезла во временном небытие. Искендер взял другой калям, обмакнул его в обычные чернила и поставил точку там, где ему надо будет продолжать свою повесть в следующий раз. Он сделал это потому, что осознал – трупный запах не плод сильного воспоминания. Он и впрямь стоит в комнате – здесь, в опочивальне Тамерлана, в его Синем дворце, и исходит смрад сей оттуда, из полутемного угла, где на высоком ложе из мягких дамасских и прусских ковров спал сам смертоносец Тамерлан.
Искендер посмотрел на нукеров. Один спал у окна, другой сидел у двери в такой ловкой позе, что не сразу поймешь, спит он или бодрствует, но мирза-то знал – спит. Он сложил все свои письменные предметы в ларец, аккуратно закрыл его и медленно стал приближаться к постели Тамерлана. Наконец встал совсем близко.
Лицо больного властелина, и так-то во сне всегда особенно неприятное, теперь было просто отвратительным – опухшее, сырое, с загноившимися в уголках глазами, большеротое, темное, как у демона. Нет, вопреки ожиданиям писаря, он еще не умер, еще был жив и дышал, но трупный запах действительно исходил от него, едкий и тошнотворный. Это могло послужить основанием для весьма неожиданного заключения – Тамерлан на сей раз не притворяется больным, он на самом деле болен, а быть может, и вовсе находится при смерти, коль уж начал заживо смердеть.
Тут Искендер испуганно вздрогнул, увидев, что глаза хазрета уже открыты и внимательно смотрят на него.
– Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердого! – пробормотал мирза. – Скоро уже утро, хазрет. Вот-вот заявится векиль.
– Чем это так мерзко воняет, Искендер? – спросил Тамерлан. – Ты чувствуешь? Несет так, будто где-то рядом гора трупов.
– Ннн… не знаю, хазрет. Может быть, вам опять приснился скверный сон?
– Что верно, то верно, – тяжело вздохнул Тамерлан. – Снова языки и глаза… Я топтал их ногами, они лопались… Брызги летели во все стороны.
– Я угадал. Значит, запах этот – остаток вашего сна. Он может еще долго преследовать вас.
– Я метался во сне? Стонал?
– На удивление тихо спали. И проснулись так неслышно.
– Даже к ангелу смерти привыкаешь.
– Опять эти мысли про Азраила!..
– Это он мне снится, Искендер, он!
– Лучше бы вы не думали о нем!
– А как не думать? Если вот даже запах… Послушай, а может, это крыса? У нас во дворце давно травили крыс?
– Еще в первых числах зулхиджа[109].
– Как раз!
– Почему как раз?
– Крыс вообще не надо травить. Неужто я не говорил об этом толстопузому Ибрахиму?