– Ваше Величество, – заговорил Шильтбергер, кладя ладонь на сердце и подходя еще ближе к тому месту, где лежал умирающий, – все ваши поручения выполнены…
Далее он принялся подробно описывать свою поездку, вплоть до того, как помогал богатому баю избавиться от шайки разбойников, причем именно в тот момент, когда он со смехом стал рассказывать, что одна из жен бая сбежала с атаманом разбойников, а доблестный Джильберге вернул ее законному супругу, за дверями покоев раздался какой-то шум, затем вошел начальник стражи и сказал:
– Хазрет! Одна из раис[116] царственного гарема просится к вам с неотложной вестью. Необходимо ваше решение.
Тамерлан пошевелил левой рукой, совершив жест, который можно было бы истолковать двояко: и «пусть войдет», и «пошла она куда подальше». Но начальник стражи выбрал первое истолкование и через минуту привел раису Султонгул. Некогда эта женщина была в гареме у Мухаммеда-Карима, одного из Тамерлановых минбаши. Недавно Мухаммед-Карим умер, и Султонгул пошла в услужение к новой жене обладателя счастливой звезды.
Войдя в комнату, она пала на колени перед ложем Тамерлана и зарыдала во весь голос. Послушав ее завывания, владыка поморщился, и тогда мирза Искендер сказал:
– Довольно рыданий! В чем дело? Что могло случиться в гареме заслуживающего незамедлительного внимания десницы Аллаха?
– Сбежала! – вымолвила раиса Султонгул и вновь залилась слезами.
– Кто? – спросил мирза.
– Свеча моя, к которой я была приставлена, дабы не допустить угасания пламени, – произнесла раиса, известная своими пристрастиями к пышной современной поэзии.
– Разве свечи могут бегать? – усмехнулся Искендер. – Нельзя ли обойтись без излишних риторических красот? Уважаемая Султонгул, вы, если мне не изменяет память, числились раисою при госпоже Яугуя-ага?
– Да, – кивнула Султонгул.
– И вы хотите сказать, что госпожа Яугуя-ага сбежала?
– Да.
– Вы точно в этом уверены?
– Она еще вчера исчезла, – вновь начиная реветь, заговорила раиса. – Я не придала этому значения. Но сегодня дошли слухи, что ее видели выезжающей из Бухарских ворот. Она была наряжена в мужские одежды, и ее сопровождал один из приближенных двора…
– Мухаммед Аль-Кааги? – воскликнул минбаши Джильберге.
– Да, Мухаммед Аль-Кааги, – кивнула раиса Султонгул.
– Ах, прохвост! Ach, verflticht Schurzenjager![117] – заревел немецкий рыцарь. – Кайзрет! Позвольте мне броситься за ними вдогонку! Я догоню и схвачу их. Я доставлю их вам, weil[118] я давно презираю этого красавчика Мухаммеда Аль-Кааги. Дайте знак, и я устремлюсь быстрее ветра. Ihr Majestat