– Признайся, плутовка, поди уж заготовила черную краску для своего прелестного личика?
Днем он уже деловито выслушивал различные доклады, причем, разумеется, с наибольшим интересом те, которые касались подготовки к грядущему походу на Китай. Мимоходом поинтересовался, здоровы ли послы короля Энрике, а узнав, что они вчера выехали из сада Тахта-Карачи в Кеш, чтобы оттуда двигаться в сторону Тебриза, рассердился и приказал немедленно послать быстрого наездника, который бы догнал франков и возвратил их назад в Самарканд.
– Я приказал отправить их из государственных соображений, – оправдывался Халиль-Султан. – Пойми, дед, если бы ты умер, они бы быстро разгласили весть о твоей смерти.
– Ну, ладно, ты поступил правильно, но впредь знай, что я бессмертен, – смягчился Тамерлан.
Незадолго до вечернего намаза внук вновь вошел в покои Тамерлана. На губах его играла усмешка.
– Хазрет, – сказал он, – встречай гостей.
– Каких еще? Надоели гости!
– Прибыл минбаши Джильберге.
– Ах вот что? Ну? Неужели поймал?
– Поймал и привел. Он и его пленники ждут в прихожей.
– Ах, шайтан! – с досадой воскликнул великий эмир. – Проклятый Джильберге! Хм… Однако и молодец! Славно служит. Пусть войдут все.
Когда «пред мечом справедливости» и «колчаном добродетели» предстали минбаши Джильберге, Мухаммед Аль-Кааги и Яугуя-ага, уже сопровождаемая раисой Султангол, Тамерлан уселся в своей постели с весьма строгим видом и вопросил:
– Ну, негодные блудодеи, ужель надеялись избегнуть суда Тамерлана, от которого не уйти ни одной малой букашке во всем мире?
– Я поймал их в Термезе, хазрет, – гордо сказал Джильберге. – Они двигались в Мазандеран, где живет брат-близнец Мухаммеда. Я схватил их в караван-сарае с помощью одного багдадского купца по имени…
– Не надо мне его имени, – махнул рукой Тамерлан. – Лучше скажи, когда ты настиг их, они ворковали, поди?
– Да, они находились в одной из комнат караван-сарая, была ночь, и они предавались любовным утехам, – отрапортовал немец. – Когда я стал ломиться в дверь, они прибегли к хитрости – распахнули окно и разбили стоявший на подоконнике кувшин, а сами притаились за дверью. Ворвавшись, я решил, что они выпрыгнули в окно, и преследовал их. Тем временем они нашли убежище у того багдадского купца, а когда я возвратился в караван-сарай, купец выдал их мне.
– Какой мерзавец! – воскликнул Тамерлан. – Искендер, ты пишешь? Мою последнюю фразу не записывай. А ты, Джильберге, все же назови мне имя того купца, чтобы я знал, кого отблагодарить за столь подлую помощь.
– Казими аз-Захал, – произнес имя багдадца Джильберге.