Солнце коснулось вершины холма. Гай заторопился. Уже наученный опытом, он знал, что сумерки здесь короткие. Чтобы не засыпать на голодный желудок, нужно поспешить. Поймать хотя бы ящерицу, ну а если не повезет, придется снова есть до тошноты надоевшие листья. Поднявшись до середины склона, он проводил торопливо семенившего Ура снисходительным взглядом. Набирающий в день по полкило малыш обогнал его, решив схитрить, чтобы первым занять место в норе подальше от входа. Забравшись в самую глубь, он упирался рогом в стену и, чуть подогнув лапы, засыпал так до утра.
– Не сильно-то и хотели, – бросил ему вдогонку Гай. – У выхода воздух чище. А ты нюхай собственный зад!
Потребность говорить, он, пусть и безответно, удовлетворял с Уром. Слушая речь, Ур замирал, и казалось, что он внимательно слушает. Тогда Гай начинал рассказывать. Поначалу для смеха, потом чтобы не сойти с ума. Начал с баржи, затем перешел на суровое детство. А когда уже нечего было говорить, то пересказал заученный наизусть «Кодекс переписчика». Уру без разницы было что слушать, лишь бы Гай не молчал.
Перевернув камень, Гай разочарованно скрипнул зубами. Снова пусто. Под нагревшимися на солнце камнями любили прятаться ящерицы. Но теперь как назло ни одной. То ли он уже всех переловил, то ли они ушли искать более спокойное место.
– А на ужин у нас? – Гай начал сам с собой избитый монолог. – Дайте догадаюсь! Конечно же, терпкие листья на слюнявых стеблях! Что ж, меню нас не балует. Еще немного, и на экране появится еще один травоядный. А потом мне бы панцирь с шипами как у…
Гай неожиданно осекся на полуслове. Он вскочил, взволнованно пробежал вдоль вершины, откуда было лучше видно. Затем спустился к каменным уступам, нависавшим над рекой. Нет, он не ошибся! На склоне соседнего холма горел огонь. Еще только начинало темнеть, и его свет не сильно выделялся на фоне зеленой травы, но струйка поднимавшегося в небо дыма, мерцающее пламя, то исчезающее, то вспыхивающее с новой силой… так светиться мог только костер. И рядом с ним кто-то был. Силуэт над огнем согнулся, и его озарили взвившиеся искры. Без сомнений, это был человек.
От волнения Гай едва не задохнулся, взмахнул руками и закричал, срывая горло:
– Эй! Я здесь! Эй, сюда!
Эхо подхватило и понесло его крик вдоль реки. Не успевший спрятаться в нору Ур остановился, удивленно оглянулся и, наверное, решив, что его ждет очередной рассказ, затрусил обратно.
– Я здесь! Эге-гей!
Гай метался вдоль обрыва, кричал, складывая ладони рупором, на радостях охрип, и наконец его услышали. Человек у костра встал, долго смотрел в его сторону, а затем направился вверх по склону, к точь-в-точь такому же утесу, как тот, на котором стоял Гай. Шел он неспешно, удивительно знакомой вальяжной походкой. И еще не рассмотрев мощную широкую фигуру, Гай начал смутно догадываться, у кого он уже видел такую походку. Шака он распознал бы даже по нескольким шагам. Здесь же ему доказательств было более чем достаточно. И, кажется, Шак Гая узнал еще раньше. Он подошел к краю обрыва и замер, глядя на Гая долгим задумчивым взглядом. Создавалось впечатление, что он ничуть не удивлен. Теперь их разделяла пропасть с бегущей внизу рекой, и, стоя каждый на своем уступе, с расстояния тридцати шагов они могли рассмотреть друг друга до мельчайших деталей. Шак был затянут в такую же пленку, как и Гай, только его оболочка подчеркивала гору мышц и мощь невероятно широкого торса.