И тут внезапно заговорил Ульрих.
– Ты, Гай, останешься здесь. Здесь ты нужнее. С Дрэдом полезу я. Я, если хочешь, тоже среди вас не балласт. И в шурфах приходилось ползать, и в норы угольные спускался – справимся.
– Согласен! Но только ты и я! – обрадовался Гай.
– Нет, я и Дрэд. И хотя бы в этот единственный раз – прекрати наконец спорить.
Нога скользнула по гладкому металлу, пока наконец не попала в разрыв между двумя вогнутыми внутрь лепестками. Ощутив надежную опору, Дрэд распластался по отвесному борту, вжавшись лицом в каждую его вмятину. Раскинув руки, он чувствовал пальцами, словно присосками, шершавость облезлой краски, выпуклость шляпок заклепок, теплоту, будто живой, стальной поверхности баржи. Ощущения казались настолько реальны, что ему на миг и вправду представилось, что баржа живое существо. Она плывет, живет своей жизнью, а они как паразиты расползлись по ее палубе, набились в трюм и грызут ее изнутри. А еще он вдруг кончиками пальцев ощутил едва различимую вибрацию. Легкий зуд передавался под каждый ноготь, на фаланги каждого пальца. И эти пальцы были все! Дрэд взволнованно сглотнул. Прижавшись щекой к отвесной стене, он прислушался к собственному телу. Вернее, к той его части, которая лишилась конечностей. Нет, ноющая боль в перерубленных костях не прошла. Но теперь это представлялось так, словно пальцы вернулись на место, просто теперь саднят, попав под свалившийся камень или неумелый удар молотка. Рискуя свалиться в воду, Дрэд отстранился от борта, чтобы повернуть голову и увидеть правую ладонь. Но чуда не произошло. Короткие черные обрубки никуда не исчезли, а новые пальцы не появились. Он скрипнул зубами, разозлившись, что так легко дал самому себя провести. Затем взглянул отвесно вверх. До края палубы руками не дотянуться – не хватает полуметра. Да если бы и достал, Дрэд сомневался, что сумел бы подтянуться. За последние дни он здорово ослаб. А вот бывало раньше…
– Подвинься влево, – шепнул Ульрих, выбравшись по пояс из пробоины и прервав воспоминания Дрэда о не таком уж и далеком прошлом.
Дрэд засеменил, мелко переставляя босые ступни по рваному краю, и, качнувшись, поспешно вжался в борт.
«Раньше мне эта вылазка была бы что прогулка по главной городской улице, – с тоской вернулся он к всколыхнувшим душу воспоминаниям. – Перемахнул бы и не заметил!»
В своей среде таких же рисковых, с наэлектризованными от ползания рядом с кабелями волосами и с набрякшими темными мешками под мутными глазами от постоянного недосыпания, воришек, он, несмотря на молодость, слыл авторитетом. Здоровяков в их обществе не ценили. Пролезть в подающий воздух в квартиры воздуховод под силу только мелкому и гибкому. Бывало, узкая гофрированная труба поворачивала под острым углом, и приходилось изгибаться, едва не ломая позвоночник. У Дрэда он был словно резиновый, и потому Дрэд заслуженно пользовался репутацией довольно успешного вентиляционщика. Попался он по-глупому. Удача вскружила голову, и на свое очередное дело он полез нагло, без разведки, без слежки за хозяевами. Лез спонтанно, в расчете на везение, увидев незакрытый люк воздуховода. Все бы ничего. Так бывало и раньше, когда, не тратя времени на обязательные правила для других воришек, сам он их грубо нарушал, и все сходило с рук. Но в тот раз ему не повезло с хозяином квартиры. Мало того, что он оказался дома, так у него еще было все в порядке со слухом. Услышав едва различимый шорох в воздуховоде, он недолго наблюдал за трубой, протянувшейся под потолком, и сразу все понял.