– суетливо затараторил ангел. – Дай мне немного подумать. Сейчас мы ей мат в три хода оформим.
Я, доверчивый глупец, точнее «юродивый», понадеялся на своего хранителя и стал, как и обещал, слушаться его советов.
Старуха, играла неплохо, и всё норовила наколоть моего ферзя на «вилку». Мы с ангелом тоже в шахматах кое-чего рубили, потому понемногу-понемногу вражеские мелкие фигурки и порубили, и так этим увлеклись, что не заметили как подставились под удар её «кавалерии». Словила-таки старуха нас. Вроде бы наша победа была так близка, и тут такой конфуз. Хотя нет! Можно тут пожертвовать «офицером», чтобы спасти свою «королеву» и, само-собой, остальное наше шахматное «королевство». Тем более, что так ведь обычно и в жизни бывает, в первую очередь жертвуем вояками, чтобы только «королев» наших не трогали. Я решил расстаться на благо общего дела со своим «офицером». Вечная ему память и слава!
– Не трожь!!! – заверещал Эхнафаил, словно я потянулся не деревянной фигурке и плазменной гранате со взведённой чекой. – Ты, что, решил нас, тьфу… то есть себя, в гроб загнать?!
– Нет, чую, что эта прерогатива, останется за тобой, – еле слышно проворчал я себе под нос, словно раздумывая вслух, но ангел меня прекрасно расслышал.
– Давай без сраказма, ладно? – попросил Эхнафаил. – Ты лучше конём походи. Будет равноценный обмен.
– Ну уж нет! – вновь проворчал я, привлекая внимание зрителей и своего престарелого оппонента. – Это не выход.
– Конём ходи, век рая не видать! – настоятельно потребовал ангел. – Делай что я тебе говорю и не забывай, ты поклялся.
Не хотел я слушаться этого безоболочного «гроссмейстера», но раз уж пообещал, то деваться некуда.
– На тебе! – бросил я бедное животное на «амбразуру». – Доволен?!
Ангел нечленораздельно, но удовлетворённо, хмыкнул, а старушенция, потянув носом воздух, подозрительно уставилась на меня.
– Ты уверен? – спросила, наконец, бабуся меня.
– Вот видишь, она уже нервничает, – довольно зашептал ангел. – Сейчас мы её дожмём.
– Вродь того, – совсем даже неуверенно ответил я, на разделяя радости с Эхнафаилом, но поделать я ничего не мог.
– Тогда гляди, – прошамкала знахарка и вывела на оперативный простор, совершенно упущенную мной из виду свою ладью. – Шах! – торжественно произнесла бабуля.
Народ, наседавший со всех сторон, одобрительно загудел. Соображали они, или нет в этой игре не для средних умов, но слово «шах» на них подействовало положительно. Хотя это всего лишь слово.
Стоп! И впрямь «шах»! Не могу взять в толк, как это получилось, но точно «шах»!